Год Дракона
Шрифт:
– Ты сможешь уехать. Сразу после разговора с ним.
– Куда? Это моя страна…
– Если ты боишься… Пока это не кончится. Можешь побыть в Праге. Или Варшаве…
– Ты уполномочена решать такие вопросы? Ах, ну да, как же я мог позабыть…
– У нас нет бюрократии в общепринятом смысле, Платон. И я могу решить любой вопрос, особенно – пока я здесь…
– Зачем я тебе нужен?
– Мы все нужны друг другу, Платон, – Елена дотронулась до его руки. – Потому что мы люди, Платон…
– А Садыков? Ты не
– До завтрашнего вечера они смогут его нейтрализовать.
– Ого… Есть и такие варианты?
– Есть, Платон. Если бы мы знали раньше… Я справлюсь.
– Хорошо.
Елена, раскрыв, протянула ему телефон. Он взял его – осторожно, как бомбу, все еще неуверенно набрал номер. И когда услышал ответ, сказал усталым голосом, – голосом закадычного друга всех властей и диктаторов сразу:
– Янкович. Соедините меня с президентом…
ПРАГА, 18 МАЯ. НОЧЬ
Выслушав Елену, Вацлав кивнул:
– Спасибо, княгинюшка. Ты очень нам помогла. Ты даже не знаешь, как…
– С вас пять крон и пять геллеров, ваше величество.
– Что?!
– Ах, да, вы, вероятно, не слышали этот бородатый анекдот про сантехника? Пять геллеров за гаечку и пять крон за то, что я знаю, где крутить…
– Договорились. Я отдам распоряжение министру финансов, – улыбнулся Вацлав. – Береги себя, дорогая.
– Я сделаю, что смогу, ваше величество.
– Да уж будь любезна, – проворчал король. И добавил: – Мы молимся за тебя…
– Елена… – Майзель посмотрел на Вацлава, который прищурился и дернул желваками.
У вас даже мимика, как у братьев, сказала однажды Елена. Беленького и черненького… И засмеялась. Он чуть не застонал сейчас от этого воспоминания…
– Что?
– Ты как?
– Ужасно. Но это потом, Данечку. Когда я вернусь. Пока, дорогой…
Елена отключилась. Вацлав поднялся, прошелся по кабинету. И повернулся к генералам:
– Р-разведчики…
– Ваше величество… Мы не в состоянии обработать всю информацию…
– Отставить блеяние. Работайте, и чтобы в шесть ноль-ноль у меня на столе была вся схема. Вся, до последнего человека. Если пустите пузыря, все пойдете под трибунал. Со мной, Дракон.
И багровый от бешенства король направился в свой кабинет в Генштабе. Майзель последовал за ним. Пропустив его впереди себя, Вацлав вошел следом и, закрывая дверь, с остервенением надавил на кнопку так, что брелок жалобно пискнул:
– Права оказалась княгинюшка. Опять чучмеки…
– Зря ты на воинов напустился, – покачал головой Майзель. – Все мы люди. И ничего странного в том, что они ищут под фонарем, а не там, где на самом деле лежит, нет.
– Елена твоя не ищет.
– Елена – женщина и дилетант. Этот коктейль просто гарантирует успех, величество.
– Ну да.
– Обязательно. А еще – она
– Вот это гарантирует успех, – улыбнулся Вацлав.
– Иди поспи, под бочок к Марине, – вздохнул Майзель. – Я пошушукаюсь с разведками, может, накумекаем чего к утру… Иди, величество. Тебе еще утром с российским президентом разговор предстоит… Ты устал.
– А ты?
– Я тоже. Но это другое…
Вацлав вдруг шагнул к нему, схватил за шею чуть пониже затылка и, потянув к себе изо всех сил, рявкнул:
– Не смей распускаться, жидовская морда. Мы их вытащим. Всех. И Елену, и малышку, и остальных. Клянусь. Жизнью клянусь, детьми моими клянусь. Понял?! Не смей распускаться, Дракон…
ПРАГА, 19 МАЯ. УТРО
По мере доклада офицера разведки, подкрепляемого репликами Майзеля, король наливался свинцовым бешенством. И, наконец, не выдержав, прорычал:
– Это на редкость идиотская схема. Просто потрясающе дебильная. В ней столько дыр, что это просто смешно.
– Это чучмекская схема, величество, – вздохнул Майзель. – Что выросло, то выросло…
– Нельзя недооценивать врага. Это хуже, чем преступление. Это ошибка.
– Не стоит его переоценивать. У них было очень мало времени. Очень мало. Но самое слабое место в этой схеме, – знаешь, какое?
– Ну?
– Елена. И то, что мы, благодаря ей, знаем теперь эту схему. Если бы она нас не вывела на нее, мы бы продолжали шарить под фонарем, и идиотами выглядели бы вовсе не они, а мы.
– Хм-м. В твоих словах есть некая мысль. И эта мысль не так уж и глупа, как может показаться на первый взгляд… – Вацлав задумчиво поскреб ногтем большого пальца гладко выбритый подбородок. – Дальше.
– Дальше схема замыкается на этого Садыкова.
– Так возьмите и…
– Подожди, величество. Нам нужно понять, как они собираются втянуть русских в это дерьмо. Это нам по-прежнему неясно. А Садыкова нельзя сейчас трогать. Пусть Елена сначала поговорит с Лукашенко.
– А при чем тут дети?
– И это неясно. Так что схема вовсе не такая уж и дебильная. Особенно если учесть, что, кроме военной составляющей, есть еще и религиозно-идеологическая. Если мы не сможем спасти детей, мы потерпим очень чувствительное идеологическое поражение. Даже если военная операция будет успешной.
– Или они уже убили их. Чтобы мы потерпели поражение при любом исходе.
– Нет. Они не могли не оставить себе дороги к отступлению.
– А Лукашенко?
– Его, скажем так, не полностью информировали. А Садыков ведет двойную игру. Для русского президента он симулирует ограниченный контроль над Лукашенко, на самом деле подводя ситуацию к той цели, которую преследуют чучмеки. Его нельзя пока трогать. Пусть они думают, что все идет по плану.