Год дракона

Civettina

Сейчас же брат практически сознался в своей любви к королеве, и я уже не мог повернуть назад, я гнул эту линию с намерением вправить Вовке мозги и соединить эту прекрасную, на мой взгляд, пару. Поэтому, не обращая внимания на все растущее недовольство брата, я продолжил свою тираду:

– Не думай, что можешь читать других, как открытую книгу. Ты даже не представляешь, что творится в душе королевы. Тебе кажется, что, отступаясь, ты делаешь ей одолжение, а на самом деле ты причиняешь невыносимую боль.

– Ты не знаешь ситуации…

– Не важно, какая ситуация. Все что ты скажешь – про безопасность, про разное происхождение,

про что-то еще – это лишь отговорки, удобный предлог, чтобы сдать назад и при этом не выглядеть в собственных глазах трусом. А за любовь, Вова, надо бороться. Наши любимые – это единственное, ради чего вообще стоит сражаться. Понимаешь, не золото, не власть и не слава, а родные люди.

– Я тоже сперва думал, что смогу победить систему, – горько усмехнулся Вовка. – Но очень скоро понял, что для победы мне придется пожертвовать слишком многим: моими братьями, моими друзьями и, возможно, даже любимой женщиной.

– Мне кажется, ты драматизируешь. Вы с Шу просто созданы друг для друга.

– В этом и кроется наша трагедия. Мы две половинки, которым природой предназначено соединиться, но этот союз принесет множество страданий другим драконам. Поэтому мы решили держаться друг от друга подальше. По крайней мере, пока ситуация не изменится.

– Ты сейчас сам себе противоречишь! – этот разговор настолько взбудоражил меня, что я повернулся к брату и говорил, эмоционально жестикулируя. – Если вы две половинки и вам суждено соединиться, то в чем дело? Почему ты идешь против своей природы?

– Назовем это обстоятельствами непреодолимой силы.

– Это не объяснение. Я такие отмазки лепил бабушке, когда забывал выполнить ее поручение, потому что заигрался с друзьями.

– Все дело в том, кто я…

– Типа она королева, а ты плебей, и ты решил, что ее недостоин? Что за комплексы, Вов?!

– Нет, дело не в том, что она королева, а я кузнец. Как ты знаешь, у драконов нет сословий и родословных, как у людей. Король или королева может родиться в любой семье. Дело в том, что я и вы с Максиком – мы потомки золотого дракона. Я говорил, что все они сбежали, кроме одного – Доппельгангера, который заперт в башне. Боги до сих пор не могут найти ни одного беглеца. Столько трудов насмарку! И вдруг появился бы я – прямой потомок, хоть и дракоид. А со мной еще двое братьев – какой прекрасный материал для исследования! Ты бы хотел стать подопытным кроликом? Я – нет. И для вас бы не хотел такой участи. Думаю, это имела в виду мама, когда говорила мне держаться как можно дальше от богов.

– Но мы несколько раз уже сталкивались с ними, и пока никто из них…

– Свобода – наше преимущество. Согласись, проще справиться с тигром, который сидит в клетке, чем с тем, кто разгуливает по лесам.

– Но Шу – королева. Она могла бы защитить нас.

– Королева с псевдовластью. Боги дают ей иллюзию независимости, не вмешиваются в ее личную жизнь и мелкие дрязги ее подданных. Королеве дана свобода решать бытовые конфликты, назначать драконов на разные посты и снимать их оттуда, награждать героев и судить преступников. И все до той поры, пока дело не коснется интересов богов: тут у королевы не будет силы голоса. Лиги сделают так, как нужно им, а тех, кто будет противиться – даже королеву – быстро поставят на место. Мы с Шу много говорили об этом, и пришли к выводу, что лучше нам оставить все как есть.

Я заговорил не сразу. Еще пару минут мой разум активно искал решение

проблемы, подбирал варианты, как обмануть богов и сохранить неприкосновенность, но я заставил себя остановиться. Если брат с королевой обсуждали это, если совместно приняли такое непростое решение, то кто я такой, чтобы влезать в их отношения? Единственное, что коробило меня, – холодность брата по отношению к Шу.

– Наверное, ты прав. Но это не мешает тебе быть более ласковым с королевой. Если ты любишь ее, то почему ведешь себя, как бессердечный терминатор?

– Потому что больно, Жень. Каждый поцелуй дарит десять секунд счастья и несколько дней страданий.

– Почему так?

Вовка не сразу приступил к объяснению. Он сначала пересек довольно оживленный перекресток. Хотя ситуация на дороге никогда не мешала ему вести разговор, я решил, что брат просто дал себе время собираться с мыслями.

– Все дело в строении душ драконов, – заговорил он, когда мы оставили развязку за спиной. – Они состоят из трех слоев. Оболочка – это информационный слой. Я его называю опытом, потому что это те знания, что дракон накапливает в течение жизни. После смерти оболочка растворяется в информационном поле, пополняя его новыми знаниями, и потом оттуда же повелители берут… вернее, брали оболочку для новой души только что зародившегося дракончика. Таким образом, наш род обменивался информацией. Думаю, это то, что у многих животных на земле ученые называют генетической памятью.

Под этой оболочкой кроется второй слой – чувства и эмоции. Это тоже своего рода информационный слой, только информация, или опыт, в данном случае индивидуален. Это содружество и противоборство каких-то чувств, качеств, мыслей. Назначение этого слоя – продолжение рода. После смерти второй слой распадается на две части, которые переходят к двум разнополым драконам, заставляя тех искать вторую половинку. Это притяжение – залог сохранения вида: каждой твари по паре.

– Но ведь могло так произойти, что кто-то один умрет до того, как найдет пару, – предположил я.

– Да, повелители позаботились и об этом, – улыбнулся Вовка. – Если один дракон умирал, не встретив свою половинку, то у второго притяжение исчезало – и тогда оставшийся в живых дракон постепенно угасал. Или бросался со скалы и разбивался – чтобы его душа смогла снова начать путь в новом теле и отправиться на поиски половинки. Но если пара встречалась, если эти части души находили друг друга, то они притягивались, с каждым днем все сильнее прорастали друг в друга. Душа снова соединялась. И, сливаясь в единое целое, она обретала истинную мощь. Поэтому драконы так берегут свои семьи, а многоголовые – свои головы. И поэтому так больно расставаться с Шу. Всякий раз, когда мы встречаемся, наши души начинают притягиваться и соединяться, но разлука разрывает эту связь.

– Ты говоришь, что две соединенные половинки обретают силу целого. Почему бы вам с Шу не использовать это для защиты?

– Чтобы мы стали единым целым, потребуется несколько лет. Боги не дадут нам столько. Они выждут несколько месяцев, чтобы слияние набрало силу, потом найдут предлог, чтобы разлучить нас. Это ослабит и меня, и Шу, и мы не сможем сопротивляться. А потом боги сделают то же, что собираемся сделать мы с тобой: скажут королеве, что я погиб, и даже продемонстрируют мой изуродованный труп, который невозможно опознать. Похоронят с почестями, а сами продолжат изучать меня в лабораториях.