Год дракона
Шрифт:
Телефон зазвонил снова. Вера, конечно, очнулась, сейчас дельно объяснит… Но Гриша услышал мужской голос:
— Знаешь новость? У Воздвиженского похитили внучку.
Гриша молчал. Этого Вера знать не может. Что же ее напугало?
— Слышишь? У Воздвиженского похитили внучку.
— Кто… вы? — хрипло от внезапного ужаса спросил Горохов. — Кто?..
— Ты что, не узнаешь? Чернов моя фамилия. Старик, дела такие, что похищение вешают на тебя. И Ламко заодно. Ситуация хреновая, самое удобное — избавиться от нее, сыграв твою фигуру. Советую: иди в милицию, кричи «слово и
— Гриш, уж все стынет! — как сквозь вату услышал Горохов голос тетки.
Грише было не до еды.
Он ничего не понимал. Концы с концами не сходились. Откуда Сашка знает Макса? Этого не может быть, потому что не может быть никогда!
В прихожей раздался короткий, нервный звонок. Гриша бросился к двери.
— Скорее… — затараторила Вера с порога, — Нельзя медлить. Тебя посадят, не разобравшись, даже убьют… — зашептала она. — Отец сказал… Убьют и все концы в воду, при таких обстоятельствах он ничем не может помочь… Но вдруг отсидимся, милиция же тоже работает. Найдут настоящего убийцу, тогда вернемся…
В переднюю вышла Тоня.
— Извините, Антонина Васильевна, — заговорила Вера совсем иным тоном. — Мы уходим. Даже уезжаем. На несколько дней, я на больничном, Грише тоже надо отдохнуть… Гриша, где ключи от машины?
Горохов будто проснулся.
Он посмотрел на Веру, на Антонину:
— Давай, Тонь… Жратвы сложи. И Вере что-нибудь теплое… Кофту… У тебя есть сотни четыре?
Тоня смотрела на племянника со страхом, ничего не понимала, но чувствовала: происходит что-то ужасное. Вера, Вера-то, бледней покойницы…
Гриша гнал на предельной скорости. Выскочил на Щелковское — как и сам не знал. Дорога не занимала его. Вера пересказала разговор с отцом. Гриша — разговор с Черновым. Они решали, как быть…
Впереди замелькали фонари, появилось ярко освещенное здание. Вера узнала автовокзал.
Гриша вдруг начал резко тормозить. Припарковался к стоянке и молча вышел из машины. Вера никак не могла понять, что он затеял.
Наконец он вернулся.
— Пойдем, — сказал сухо и властно.
Вера невольно подчинилась.
Гриша взял с сиденья сумку, закрыл все дверцы «Жигулей» и повел Веру к светящемуся окнами «Икарусу».
— Ты с ума сошел, — прошептала Вера. — Бросить авто…
— Слава богу, разум чудом сохранился, — и Гриша подтолкнул ее к автобусной двери. — Давай-давай, это последний…
25
В старом «каблучке», почтовом «Москвиче», только его водителя удалось уговорить проехаться по Подмосковью за стольник, трясло так, что звенели стекла. Но эта монотонная тряска притупляла восприятие бытия, и Воздвиженский начал думать зло, ненавидя весь мир, свою беду ему хотелось выместить на ком-то.
«Если бы не этот кретин Быков! Разве так работают?!! Упустили следствие, одно преступление начало плодить следующие… За Ламко последовал несчастный пьянчуга, за ним теперь — моя девочка… Показал бы Быков сразу же Арбузову и всем нам кузькину мать, уже и Гришка и Арбузов имели бы срок. Но Быков чистоплюй… Или
«Москвич» остановился возле ворот поселка садоводов, под фонарем, на темную улочку заехать не решился.
— Я не надолго, — пообещал Воздвиженский.
Поселок казался вымершим. Воздвиженский зашел на участок, сразу пошел в сарай, достал лопату. Нашел пенек и принялся отсчитывать шаги. Двенадцать шагов к забору. Со злобой, с досадой, с сердечной болью вогнал Воздвиженский в землю острие лопаты. Нужно прорыть вглубь на метр. Воздвиженский рыл, пока лопата не ударилась о железо. Там, в железном ящике, лежал пистолет, который он однажды, проводя обыск у отставного полковника, «сгоревшего» на руководстве оптовой базой, украл. Полковник этой кражи «не заметил». Ко всем его неприятностям не хватало статьи за незаконное хранение трофейного оружия. Воздвиженский осторожно взял оружие в руки. «Вальтер» был в прекрасном состоянии. Отдельно в промасленной тряпочке лежали две обоймы.
На встречу с Черновым он уже опаздывал. Объяснил шоферу «каблучка», куда ему теперь нужно, чтобы тот не заплутал. Но шофер и сам неплохо знал местность.
Темный силуэт «Волги» Воздвиженский разглядел, но не возле магазина, а напротив. Чернов словно развернулся, чтобы ехать к Москве. Когда почтовый «Москвич» остановился, в «Волге» вспыхнул свет, раскрылась дверца. Вадим Федорович вздохнул с облегчением — и он не ошибся, и Саша не подвел.
— Куда ж мы теперь? — спросил Вадим Федорович Чернова.
— Пока прямо и по кольцевой… — загадочно ответил Саша и посоветовал. — Подремите, Вадим Федорович, кто знает, чем эта ночь кончится…
Но Воздвиженский не мог и думать о сне. Он без умолку болтал. Он рассказывал Саше о Настеньке. Говоря о ней, он в яви представлял ее рядом с собой, и ему становилось легче.
И вдруг что-то пропищало прямо под левой рукой. Раздался зуммер. Воздвиженский обомлел. По спине пробежал холодок. Машина, оказывается, телефонизирована! Мысли заметались. Чернов эту машину угнал? Но… Кто же может тогда держать с ним связь? Чернов… вовсе не тот, за кого?.. А Чернов рубил команды в черную эбонитовую трубку:
— Блокировать все конечные пункты! Следить, кто придет за машиной. С кольцевой контроль не снимать!
Положил трубку на рычаг, где красновато мигали небольшие лампочки, и, словно ничего удивительного не произошло, сказал Воздвиженскому:
— Горохов бросил свой «Жигуль» на автовокзале. Дальше, конечно, поехал междугородным автобусом. Не так уж и скверно, хотя угол поиска широк: но регион определился.
— Бедная Настя, ее всегда сильно рвет в автобусах… — пролепетал ошарашенный Воздвиженский.