Год и один день
Шрифт:
— Никто, миледи. Я понимаю тебя без посторонней помощи. Я заметил, что кинжала нет на стене, сразу, как только вошел. Припомнив твое сегодняшнее поведение, я догадался, что меня ждет.
— Что ж, если ты понял, что я чувствую, тебя не должно удивить то, что я сейчас скажу. Либо ты попросишь у меня прощения, либо я уезжаю.
— Уезжаешь? — удивленно повторил Алек. — Куда же?
— Какое тебе дело до того, куда и зачем я уезжаю, если ты мне не веришь?
— Веру нужно заслужить. Я поступил так, как должен был поступить
— Да! — В этот короткий ответ Бриттани вложила все то, что она пыталась заставить понять своего мужа. — Я бы верила в тебя и стояла бы за тебя, не заботясь о последствиях, вопреки любым свидетельствам. И я не могу понять, почему тебе так трудно делать то же самое.
— Я дал тебе свое имя. Разве этого мало?
— Я согласилась носить твое имя. Разве этого мало?
— Не играй словами, Бриттани, — сердито предупредил ее Алек.
— Тогда не пытайся уйти от темы, Алек. Либо ты мне доверяешь, либо нет.
— Я честен по отношению к тебе. Это все, что я могу тебе дать.
— Этого мало. Мне нужно либо все, либо ничего.
— Тогда ты должна выбирать. Я не могу измениться. Таков мужчина, за которого ты вышла замуж. — Он встал, широко развел руки, демонстрируя себя во всей красе. — Если, по твоему мнению, мне чего-то не хватает, тебе придется с этим смириться.
Бриттани сделала движение, чтобы встать с постели, но он удержал ее.
— Куда это ты собралась?
— Свой выбор я сделала — я буду давать тебе все или ничего, — сказала Бриттани. — Но если это будет принципом только одной из сторон, ничего не получится. Либо мы оба равно доверяем друг другу, либо между нами ничего не может быть.
— Ты останешься здесь, — приказал Алек, хотя его тону явно недоставало уверенности.
— Нет, не останусь! — воскликнула Бриттани. — Конечно, ты без труда можешь со мной справиться, потому что ты сильнее меня физически. — Она указала взглядом на его руку, сжимавшую ее хрупкое запястье. — Но я все равно уйду. Нельзя удержать то, что тебе не принадлежит.
— Ты принадлежишь мне! — прорычал Алек. Его глаза налились кровью, и он притянул ее ближе к себе.
— Это ты так считаешь. — Бриттани дерзко вздернула подбородок.
— Да, я так считаю, — с угрозой проговорил он.
— Тогда докажи это, — потребовала Бриттани.
Они стояли так близко друг к другу, что она ощущала на щеке его дыхание. Бриттани пыталась оттолкнуть его, но он держал ее крепко. Алек склонился к ней, приблизил губы к ее губам, так что почти коснулся их, взял Бриттани за подбородок и приподнял ее лицо.
— Помоги мне господь, ты нужна мне, Бриттани. Ты права. Я не должен был ни на миг верить этой лжи. Прости меня, мой маленький воин.
Бриттани потеряла способность говорить и двигаться. Она никак не ожидала услышать от него ничего подобного. Его слова и голос — негромкий и печальный —
— Едва услышав обвинение, ты сразу счел меня виновной. У тебя даже не было никаких сомнений. — По ее щекам покатились слезы, и она быстро смахнула их, потому что слезы были признаком слабости. — Это было так жестоко, Алек. Я не заслужила такого отношения. — Бриттани судорожно вздохнула. — Я никогда не изменяла тебе и никогда не изменю.
— Ты даешь слово? — Он посмотрел ей в глаза, и она прямо встретила его взгляд. В первый раз за все время их совместной жизни Бриттани увидела в глазах мужа новое, несвойственное ему выражение — выражение незащищенности.
— Да. Я никогда не буду принадлежать другому, — прерывающимся голосом проговорила она и нежно коснулась его щеки. — Ты недооцениваешь свои достоинства, милорд.
— С тобой я никогда не знаю, чего ожидать не то что от следующего дня. но от следующего мгновения. У тебя есть странная власть надо мной, природы которой я не понимаю.
Для Бриттани это откровение было тем более удивительным, что сама она ощущала абсолютно то же самое. Она прижалась к нему и подумала: «Может быть, мы связаны какой-нибудь колдовской силой, но, как бы там ни было, пусть эти чары никогда не рассеются». Потом его губы прижались к ее губам, и больше она уже ни о чем не думала.
Бриттани проснулась раньше Алека. Теперь, лежа в его объятиях, наслаждаясь ощущением тепла и безопасности, она задумалась о своих чувствах к этому человеку.
Полный покой, радость и счастье, которые она испытывала сейчас, — было ли все это признаками любви? Она осторожно взяла руку, обнимавшую ее, и положила себе на грудь.
А смятение и боль — тоже часть любви? Эти вершины и пропасти, взлеты и падения? Почему все так происходит? Достигнут ли они когда-нибудь полного понимания, блаженного мира, в котором каждый уверен в другом, или их битва будет продолжаться вечно?
Ее разум был не в силах решить все эти вопросы. Если это любовь, она к ней не готова. Будущее пугало ее, потому что против собственных чувств у нее не было оружия. Если он обнаружит ее слабость, она окажется в его власти.
Неразделенная любовь была бы полным поражением. Но сможет ли она скрывать свою любовь, не выдавать своих чувств и ждать? Ждать в надежде на взаимность. Впрочем, все это имело мало значения. Меньше чем через девять месяцев ее брачный договор кончится и ее отошлют домой. Это неизбежно. Что бы она ни чувствовала, что бы ни думала, лучше хранить это в сердце. У нее нет права ни надеяться, ни мечтать. Надо жить сегодняшним днем и не требовать ничего от будущего. Ей повезло — она встретилась с чем-то прекрасным и удивительным, и, пока не пришло время расставания, надо наслаждаться этим чудом.