Год и один день
Шрифт:
— Тебе недостает веры в мои силы, Мактавиш, — хмыкнул Алек. — Вот увидишь, это будет очень просто. Что-то вроде азартной игры.
Дженнифер в сердцах стукнула Алека по спине.
— До чего же ты противный, братец!
— Спасибо, сестра, — ответил Алек. — Теперь я твердо уверен, что мой план сработает.
— Почему это? — Дженнифер встала, подбоченившись, ее ножка выбивала сердитую дробь по полу, а гневный взгляд был устремлен на Алека.
— Потому что, сестренка, тобой, как и большинством женщин, управляют чувства.
— Знаешь ли, Алек… — с неудовольствием проговорила леди Бренна, а Дженна возмущенно фыркнула.
Алек не обратил никакого внимания на эти знаки неодобрения и обратился к Брайану:
— Ты поможешь мне, Мактавиш?
Брайан заложил руки за голову, вытянул ноги. На губах его блуждала самодовольная улыбка.
— Почему же нет? Когда речь идет об уме, мужчина всегда заткнет женщину за пояс.
Дженнифер одарила Мактавиша таким взглядом, что его улыбка тут же увяла.
— Если таково твое мнение, то тебе, как и моему братцу, предстоит еще многое узнать о женщинах, — холодно сказала она.
Все три женщины, гордо подняв головы, выплыли из комнаты, не удостоив мужчин ни единым взглядом. Алек, как видно, нисколько не задетый этим и вполне довольный собой, ухмыльнулся.
— Для меня всегда было загадкой, почему они все время пытаются доказать, что они не глупее мужчин.
— Да уж, любой мало-мальски здравомыслящий человек понимает, что женскому уму далеко до мужского, — согласился Брайан. Потом он со смехом добавил: — Но то, что они все-таки пытаются что-то доказывать, придает жизни интерес.
…Эндрю склонил голову к Бриттани, заслонив солнце своей всклокоченной гривой. Волосы мягко засияли в ореоле света, отчего седовласый воин стал так похож на святого, что Бриттани на мгновение утратила нить разговора.
— Прости, Эндрю. О чем я говорила?
— Ты спрашивала, сильно ли меня ранили во время последнего боя, когда мы подоспели к вам на выручку.
Бриттани опустила глаза.
— Ах да…
— Нет, миледи. На нашу долю ведь почти ничего и не осталось, вы с женщинами сами все сделали.
— Стало быть, ты не держишь на меня зла? — Бриттани затаила дыхание, ожидая ответа.
— Не в моих правилах таить обиду. Ты ни в чем передо мной не провинилась. — Эндрю протянул ей руку, чтобы помочь перебраться через ручеек.
Бриттани оперлась на его руку. Она все еще колебалась, можно ли довериться этому человеку.
— Скажи, Эндрю, тебе приходилось бывать при дворе?
Острый взгляд Эндрю, казалось, пронзил ее насквозь.
— Да, много раз с Ианом и всего однажды с Алеком.
— Тогда ты должен знать… — Бриттани умолкла, подбирая нужные слова. — Ты знаешь, как должны себя вести придворные?
— Да. А ты, должно быть, боишься ехать в замок Эдгара?
Бриттани ответила не сразу.
— Я не хочу, чтобы Алек меня стеснялся. А научиться
— А как насчет леди Бренны или леди Дженнифер? — предложил Эндрю.
— Они бы с радостью наставляли меня, но мне не хочется обнаруживать перед ними свое невежество. Все считают, что самое главное, что должна знать леди, — это придворный этикет и хорошие манеры. Мне будет стыдно спрашивать об этом родных Алека.
— Ясно, — буркнул Эндрю, и Бриттани поняла, что она еще его не уговорила.
— Эндрю, я хочу заключить с тобой сделку. Что-то вроде торгового договора. Если ты научишь меня придворным манерам так, чтобы об этом никто не знал, и никому ни о чем не расскажешь, я тебя научу одному фехтовальному приему, которому меня научил мой наставник.
По обветренному, загорелому лицу Эндрю разбежались морщинки.
— Ты думаешь, есть хоть что-то, чего я не знал бы об искусстве владения мечом?
Бриттани понимала, что он не воспринимает ее всерьез, но сама она была серьезна, как никогда. Она забежала вперед старого воина, остановила его посреди дороги.
— Если я одержу верх в поединке, ты согласишься?
Эндрю покачал головой.
— Ты, наверное, хочешь посмеяться надо мной, леди. Где это видано, чтобы женщина вызывала на поединок мужчину? — По его ворчливому тону было понятно, что он воспринял предложение Бриттани как неуместную шутку и обиделся.
— Ты прав, Эндрю. Мне еще многому надо учиться. Я это предложила только потому, что ничего другого не умею. Прости, если я тебя обидела. — Она в раскаянии опустила голову и подумала, что ее положение безнадежно — вечно она все делает невпопад.
— Ты умеешь играть в шахматы? — вдруг спросил Эндрю, отвязывая от пояса бурдюк с водой, чтобы напиться. Бриттани встретилась взглядом с его темными мягкими глазами и увидела в них сочувствие и поддержку.
— Да, я играю в эту игру с детства, — ровным тоном ответила Бриттани, старательно скрывая радость, которую вызвал в ней этот вопрос.
— Если ты меня обыграешь, я научу тебя тому, о чем ты просишь. Но предупреждаю тебя, леди Бриттани, я лучший игрок во всем клане. Я учил играть Алека, когда он был совсем мальчишкой, и до сих пор его обыгрываю.
Бриттани благодарно улыбнулась старику. Он помог ей сохранить чувство собственного достоинства.
— Спасибо, Эндрю.
— Но ты ведь можешь и проиграть, леди, — предостерег он Бриттани.
— Да, Эндрю, может случиться и так. Каковы твои условия? Что ты хочешь получить, если я проиграю?
Эндрю пожал плечами:
— Мне это все равно, миледи.
— Но для меня это важно, — возразила Бриттани. Ей не хотелось, чтобы ее жалели. — Ты должен выбрать.
Эндрю почесал в затылке, уставился в небо, бормоча себе что-то под нос об упрямых девчонках. Через некоторое время он снова взглянул на Бриттани, и, увидев суровое выражение его лица, она встревожилась.