Год, когда я влюбилась
Шрифт:
Пальцы Кая разъединяются с моими, когда он обходит машину. Индиго отодвигается на несколько футов, чтобы зажечь свет. Я хочу схватить Кая за руку, потому что это помогает мне чувствовать себя немного лучше, но я не знаю, как это сделать, не получая вкрадчивых взглядов от моей бабушки и Индиго. К тому же, прилипчивость может вывести Кая из себя.
После того, как Кай осматривает машину снаружи, он останавливается возле багажника. Скрестив руки на груди, он наклоняется вперед и, прищурившись, смотрит на замок. Его глаза загораются,
— Какого черта? — Бабушка Стефи подходит к нему. — Как ты это сделал без ключа?
— Замок был взломан. — Кай отряхивает руки. — Багажник на самом деле намного легче взломать, чем двери.
Она поджимает губы.
— И откуда ты это знаешь?
Кай перемещает свой вес, почесывая затылок.
— Эм… Случайная догадка?
— Не прикидывайся дурачком, молодой человек. — Но она откладывает выговор и указывает на багажник. — Но как они попали из багажника на заднее сиденье?
Кай наклоняется вперед, чтобы осмотреть внутреннюю часть багажника.
— Я предполагаю, что сиденье не было закреплено. По крайней мере прошлой ночью, если я правильно помню.
Через заднее стекло машины я вижу, как верх заднего сиденья откидывается вперед.
— Защелка сломалась недавно, — признается бабушка Стефи, когда Кай выпрямляется. — Я хотела починить ее, но, честно говоря, я думаю, что это портит характер машины.
Кай смотрит на меня, и я бросаю на него взгляд «а-я-что-говорила».
Я протискиваюсь между ними двумя.
— Но зачем кому-то взбрело в голову залезть в багажник и пробраться через заднее сиденье, когда можно было просто разбить окно?
— Так менее заметно. — Взгляд Кая скользит по парковке. — Особенно, если вокруг есть люди или камеры. Можно сделать так, чтобы это выглядело, как будто ты что-то достаешь из багажника или как будто заперла свои ключи в машине.
И снова моя бабушка бросает на него суровый взгляд, но Кай игнорирует его, его внимание приковано к камере, установленной в углу парковки.
— Они есть по всему сообществу, — говорит моя бабушка Стефи. — Их установили всего пару месяцев назад, после того как у нас случилось несколько взломов.
— Человек, который взламывал машину, вероятно, видел их. — Взгляд Кая перемещается от камер к багажнику. — С открытым багажником легче скрыть то, что делаешь, от камер.
— Но зачем кому-то понадобилось столько хлопот только для того, чтобы получить папку? — Я обмахиваю лицо руками, когда облако сигаретного дыма от Индиго кружит в воздухе вокруг меня.
Последние пару минут она была такой тихой, снимая стресс, подпитывая свою никотиновую зависимость. Я хотела бы, чтобы у меня было что-то, что помогало также и мне, что-то успокаивающее. Думаю о том, чтобы снова вложить свою руку в руку Кая, но не могу найти в себе мужества сделать это.
— Ну, это все зависит от обстоятельств. — Бабушка Стефи смотрит на меня сверху вниз, скрестив
Не знаю почему, но я бросаю взгляд на Кая, как будто он должен помочь мне не рассказывать ей. Я еще не готова рассказать, не готова сказать это вслух.
Хотя Кай, кажется, не поддерживает меня в этом. Он сочувственно смотрит на меня и говорит одними губами: «Я думаю, тебе следует сказать ей».
Я хмуро смотрю на него и открываю рот в ответ «предатель».
Уголки его губ приподнимаются.
— Изабелла Андерс. — В голосе бабушки Стефи звучит предостережение. — Перестань пялиться на своего друга-джентльмена и просто скажи мне, что происходит. — Ее тон немного смягчается. — Я знаю, что ты пережила много трудностей за прошедший месяц, но я обещаю тебе, что, что бы это ни было, даже если ты попала в какую-то беду, я с тобой. Но я не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь мне, в чем именно тебе нужна помощь.
Я массирую виски кончиками пальцев, чувствуя, как начинает болеть голова. Я знаю, что она права. Она не сможет мне помочь, если я ей не скажу. Тем не менее, мне трудно произнести эти слова, потому что стоит их сказать вслух, они становятся очень реальными.
Зная, что я сильнее этого, делаю глубокий вдох и срываю пластырь. Я рассказываю ей, что Кай узнал о моей маме и что в папке содержалась какая-то информация о том, почему она оказалась в тюрьме. К тому времени, как я заканчиваю объяснять, у меня такое чувство, будто мне сдавливают грудь. Мне трудно набрать в легкие хоть немного кислорода.
— Иза, тебе нужно успокоиться, — говорит бабушка, когда я хватаю ртом воздух. Она кладет руку мне на плечо. У нее дрожат пальцы. Она напугана. Из-за меня? — Я думаю, у тебя может быть приступ паники, дорогая.
Я сгибаюсь, упираясь руками в колени.
— Я в порядке… Мне просто нужна минутка.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Моя мама. Убийца. Она убила. Кого-то. Неудивительно. Никто. Не хочет тебя.
— Иза.
Я чувствую другую руку на своей спине, как чьи-то пальцы осторожно рисуют узоры вверх и вниз по позвоночнику.
— Сделай пару вдохов, — говорит Кай, чуть приобнимая меня. Он что-то тихо говорит моей бабушке Стефи, а затем призывает меня пойти с ним.
Сделав глубокий вдох, я встаю и иду рядом с ним.
— Я не знаю, что со мной не так… У меня просто так сильно сдавило грудь.
— Я думаю, твоя бабушка права. У тебя паническая атака. — Его голос тихий, осторожный, как будто он боится, что громкость может заставить меня сломаться.
— Куда мы направляемся? — шепчу я, когда он уводит меня от апартаментов к дороге.
— На прогулку.
— На прогулку? — И это все?
Он с любопытством смотрит на меня.
— Что? Ты ведешь себя так, будто это странно. Мы раньше все время так делали, помнишь? Просто гуляли в парке. Это всегда помогало мне чувствовать себя лучше.