Год, когда я влюбилась
Шрифт:
Может быть, она и права. Мой отец никогда не бил меня, но пару раз он переходил черту и оставлял на мне отметины и синяки. Я никогда ни с кем не говорил об этом, в основном потому, что его гнев часто казался оправданным. Я совершал глупости. Я понимал это. Никогда не был таким, как Кайлер, который просто делал все, что говорил наш отец. Мне всегда приходилось подвергать сомнению все, что он хотел от нас. Я все портил. Я защищался. Я для него сплошное разочарование, в то время как Кайлер — идеальный сын.
— Бабушка Стефи знает об этих отметинах? — спрашивает
— Я сказала ей, что она схватила меня, — говорит она Индиго. — Это одна из причин, по которой Линн и мой отец больше не спорили с ней и позволили мне съехать.
Индиго ненадолго замолкает.
— Я действительно ненавижу эту женщину, — наконец говорит она. — Я просто рада, что тебе больше не нужно быть рядом с ней.
— Я тоже, — бормочет Иза, прислоняясь ко мне спиной.
Остаток пути мы проводим в молчании. После того, как Индиго паркуется перед домом Большого Дуга, я отстегиваю ремень безопасности, а Иза вылезает из машины, чтобы я мог выйти.
Она внимательно рассматривает простой дом в стиле ранчо.
— Так вот как выглядит дом хакера, да? Я представляла себе нечто большее… Ну не знаю, большой и броский.
— Я никогда не говорил, что он хакер, — напоминаю я ей, вытягивая руки над головой.
Моя рубашка на дюйм задирается с поднятыми руками, и я замечаю, что Иза украдкой смотрит на мой живот, прежде чем ее взгляд сталкивается с моим.
Она трет покрасневшие глаза и несколько раз моргает, приспосабливаясь к солнечному свету.
— Но никогда и не говорил, что он не хакер.
Подавляя улыбку, я подталкиваю ее к машине. — Тащи свою милую попку обратно в машину. Я вернусь через минуту.
Она закусывает нижнюю губу.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой?
На долю секунды все мое внимание сосредотачивается на ее губах. Но потом я вспоминаю, как она сказала мне, что Кайлер поцеловал ее. Черт возьми, поцеловал ее. Гадство. Я знаю, что не имею права расстраиваться, но это так. Я ненавижу, что он поцеловал ее первым. Я ненавижу, что он вообще целовал ее.
— Кай. — Иза машет рукой перед моим лицом. — Ты в порядке? У тебя что-то болит? Или закружилась голова?
— Я в порядке. — Я выкидываю из головы мысли о том, как они с Кайлером целовались, кладу руки ей на плечи и мягко подталкиваю ее к машине. — И я ни за что не позволю тебе пойти со мной. Твоя бабушка надрала бы мне задницу.
— Ты серьезно боишься мою бабушку?
— Черт возьми, да, это так. У женщины ястребиные глаза.
Иза хихикает, но звук перерастает во вздох.
— Ну, ей не обязательно знать. Это может быть нашим маленьким секретом. — Она подмигивает мне, как будто мы заключаем молчаливое соглашение.
— Посмотри на себя, пытаешься быть такой милой и хитрой, — говорю я и снова подталкиваю ее к машине. — Но мой ответ — нет. Я не поведу тебя туда. И не только потому, что я в ужасе от твоей бабушки. Это слишком опасно.
— Но ты позволил мне поговорить с Большим Дугом на вечеринке.
— Это было в домике у бассейна у Брэндона.
Я вижу, что вопросы вертятся у нее на кончике языка, но она сдерживается и садится в машину. Я жду, пока она закроет дверь, прежде чем направиться по подъездной дорожке. Следуя правилам Большого Дуга, я огибаю дом сбоку, чтобы не попадаться на глаза его соседям. Когда я стучу в дверь, она со скрипом открывается сама по себе, и я сразу чувствую, что что-то не так. Большой Дуг никогда не держит свою дверь незапертой, не говоря уже об открытой. Если бы он это сделал, сработала бы сигнализация.
Я думаю о том, что сказал мне парень на парковке перед тем, как вырубить меня: скажи Большому Дугу, что его три попытки закончились.
Я толкаю дверь и захожу внутрь. В доме тихо, свет выключен, шторы задернуты. В воздухе плавает так много пыли, что я начинаю кашлять. Прикрыв рот рукой, выхожу из фойе и направляюсь к лестнице, ведущей в подвал.
Проходя мимо гостиной, я замечаю, что вся мебель перевернута, а книжные полки выглядят так, словно к ним поднесли бензопилу. Учитывая, сколько пыли плавает в воздухе, мне интересно, когда это произошло. Вероятно, не так давно.
Черт, а что, если тот, кто это сделал, все еще здесь?
Я резко останавливаюсь в дверях кухни, когда замечаю, что сигнализация отключена. Я раньше такого не замечал. Он всегда отключает ее, чтобы открыть дверь, а затем сразу же включает. Я обдумываю, что мне делать. Выбраться и бежать обратно к машине? И что потом? Позвонить в полицию? Если Большой Дуг здесь, его легко могут арестовать, если появится полиция. Я слышал, как он пару раз упоминал о том, что у него проблемы с законом. Честно говоря, я даже не знаю его настоящее имя.
Я решаю собраться с духом и спешу к лестнице. Стараюсь не шуметь, ступая как можно тише. Добравшись до подвала, я сразу понимаю, что произошло что-то плохое. Комната, которая когда-то была заполнена компьютерами, принтерами и картотеками, совершенно пуста. Осталась только пара картотечных шкафов и письменный стол, но и они опустошены. Если бы я не тусовался здесь с Большим Дугом кучу раз, я бы предположил, что дом заброшен.
Я подхожу к столу и заглядываю в открытые ящики. Пусто. Я заглядываю в картотечный шкаф. И снова ничего.
— Черт, черт, черт. — Я опускаюсь в компьютерное кресло, грубо запустив пальцы в волосы. Как, черт возьми, я должен пойти туда и сказать Изе, что все, что было в этих бумагах, исчезло? Я знаю, что надежда — единственное, что удерживает ее от полного развала.
— Боже, здесь такой беспорядок. — Я прислоняюсь к спинке стула и откидываю голову назад.
Что-то на потолке привлекает мое внимание. На одной из потолочных плиток есть серебряная наклейка в форме звезды — знак Большого Дуга, как он выразился. Однажды он сказал мне, что прятал вещи по всему дому на случай чрезвычайной ситуации. Я действительно не знал, что он имел в виду в то время или что он вообще скрывал, но все же я должен посмотреть.