Год Людоеда. Время стрелять
Шрифт:
— Дверь закрывай, быстро! На все замки! — закричал педиатр в онемелую спину Следова, а сам уже мчался вниз по ступенькам с газовым пистолетом в руках. — Да давай же ты, я же с тобой не шучу!
— Что такое, Федор Данилович?! Это маньяк, да? Я это сразу понял! — Борис захлопнул двери и начал запирать замки, прислушиваясь к тому, что происходило на улице. — Это людоед, правда, да, Людоед Питерский?
— Да никакой это не Питерский, а это Руслан Драев, криминальный авторитет, который сейчас находится во всероссийском розыске! — Борона отодвинул Следова и прильнул к глазку. — Вот так, как я сейчас делаю, никогда не делай! Он тебе стрельнет
— А его сейчас поймают, да? Ой, давайте мы за ним тоже в погоню отправимся, а? — Борис покраснел, а его дыхание стало прерывистым. — Это же здорово — настоящая погоня за настоящим бандитом! Ну правда, ведь это уже не та ерунда, когда мы перед домом Сучетокова в мусорных бачках сидели или возле офиса Игоря Семеновича в машине парились!
— Да уймись ты, Боря! Каждый должен делать свое дело! Надо будет, и тебя позовут! — Федор отпрянул от глазка и обратился к мобильнику. — Сейчас мы с тобой все узнаем! А ты же, кстати, собирался с Олегом идти своих собачек выгуливать? Там вас уже мамочка поди заждалась. Давай-ка дуй, пока есть возможность! Хорошенько проветрись, только смотри в эти дела не суйся! Ты нам живой нужен, запомни это! Что я вместо тебя твое чучело поставлю, что ли?
— Да ну, вы тоже скажете, Федор Данилович, чучело! — осторожно приблизился к глазку Следов. — Да вы не думайте, я не буду к нему глазом прилипать, я осторожно!
— Сергей Петрович? Он удрал. Нет, он был один. Остальные в машине? Если вы на хвосте, значит, все будет в порядке! Будьте с ними осторожней! Я на связи! — Борона прервал соединение и ликующе посмотрел на Бориса. — Гонки с преследованием! Ты на кого ставишь?
Покинув приют, Руслан огляделся и быстрым шагом двинулся к оранжевой «двойке», ожидавшей его во дворе. Возле машины стоял Стрелок и пристально смотрел в сторону Левши, который делал ему жесты, означающие скорейшую эвакуацию с этого несчастливого для них места.
— Может быть, это и туфта, но береженого и Бог бережет! — назидательно произнес Драев, проникая в машину. — А, вот и они! Значит, прав был докторишка! Ничего-ничего, мы еще поквитаемся! Погнали!
— Ну, это, значит, в натуре-то, еще как… — начал Стрелок.
— Он говорит, что плохо знает город, — упредил долгое вступление своего друга Чистый.
— Я сам поведу! Офелия, выходи! Тебя нам только и не хватало! На тебе бабки, дуй домой и жди моего сигнала! — Руслан мягко выпроводил из машины свою спутницу. — Если не позвоню — не дергайся, значит, так надо! Значит, судьба! Все — без слез и зароков!
«Двойка» со свистом слетела с места. Удерживая руль левой рукой, Драев достал правой мобильник и набрал номер.
— Бакс, за нами погоня! — Левша продолжал маневрировать во дворах. — На хвосте два точила! Попробую слинять! Не знаю! Не уверен! Давай, если что — маякну!
— Ребята, ну что, вы идете? — в прихожей показалась Зинаида. — У нас уже все готово!
— Сейчас, Зинуля! — Федор подтолкнул Следова. — Забирай Олежу и — марш на воздух!
— А как они их вычислили? — не мог уняться Борис. — А что бандитам у нас-то понадобилось? Тут что, такие большие деньги? Нет, я не понимаю!
— Да тебе и не надо ничего понимать, сынок! — увереннее подтолкнул своего помощника педиатр. — У меня был один американский друг, так он знал только одно
— Федя, что опять стряслось? Вы от меня опять что-то скрываете? — Зинаида подошла к мужу и ласково на него посмотрела. — Вы все в войну играете?
— Да нет, Зинуля, это с нами играют! — Борона обнял жену и повел ее на кухню. — Боря, позвони мне от мамы! И дверь закрой, чтобы к нам опять какая-нибудь крыса не забежала!
Глава 31
СЕМЯ СМЕРТИ
Когда я еще очень хотел быть хорошим и хотел не расставаться с Богом, я читал разные правильные книги, и как-то мне попалась история про одного нашего святого, который, чтобы уже вообще никогда не грешить, еще в детстве так перетянул себе все свое мужское хозяйство, что оно у него вскоре загнило, а позже напрочь отвалилось. Вот это характер! И главное, он же все точно понял! Оно же самое во всяком грехе и виновато! Я это достоверно изучил на самом себе, как на подопытном кроле! Я бы тоже стал Божьим любимцем, если бы не семя! От него, по большому счету, и все наши напасти! Я же чувствую, как оно начинает на меня напирать: чем дальше, тем сильнее, и все сильнее толкает меня во власть Люцифера. А я, ничтожный, не могу этой силе противиться!
Я его так и зову — семя смерти! Оно как бомба с часовым механизмом, и я даже прикидочно чувствую, когда случится взрыв, а сделать ничего не могу! Время идет, оно копится, созревает, но я не могу избавиться от него, как другие, — Люцифер заставляет своего раба идти на охоту!
Конечно, когда я смотрю на свои действия совершенно объективно, то понимаю, что в общем-то, желая того или нет, в какой-то степени осложнил кое-кому жизнь. Иногда я размышляю о том, каким образом это можно было исправить, но каждый раз прихожу к выводу, что это почти невозможно.
Сколько раз я хотел пойти сдаться ментам, я повторял в уме, как заевшая пластинка, одни и те же шаги: вот я захожу в отделение и говорю: «А не меня ли вы, кореша, уже столько лет ищете? А я вот к вам, представьте себе, собственною персоною пожаловал! А почему пожаловал? Да потому, что больше не могу я с этой душевной грыжей сосуществовать! Не могу! Устал я, исстрадался! Я ведь тоже человек, поймите вы, граждане начальнички!»
Ну а они что? Обрадуются? Опешат? Не знаю! Сочтут меня сумасшедшим? Поначалу, наверное, это, скорее всего, так и будет. Ну а потом, когда я им кое-какие занавесочки своей жизни приоткрою, вот тут уж они как пить дать взовьются, ох как еще и взовьются!
А что они со мной потом сотворят? Вот в этом-то как раз мой главный вопрос и состоит. Бросят в камеру к беспредельщикам, а те меня за одну ночь до смерти запытают? Да, Корней Иванович, эти варианты мы с тобой уже проходили! Обо всем этом можно только красиво думать, а уж как попадешь ты в расклад, тут уж отложи куда подальше всю свою философию и думай, как говорится, о других частях своего бренного тела.
Хорошо, предположим, что мне вдруг каким-то чудом небесным повезет с сокамерниками, а то вообще, как такому, скажем, не совсем обычному человеку, мне вдруг одиночку обеспечат? Кстати, вот уж в чем я никогда не видел никакой крутой печали, так это в одиночке! И чего это они там все сопли распускают из-за того, что, мол, поговорить не с кем?! А о чем, спрашивается, говорить-то? Вот то-то и оно, вы лучше вначале об этом вопросе досконально подумайте!