Год Собаки
Шрифт:
Так… Моё внимание привлекли через чур бледные ноги. Может, виновато освещение? Почему тогда такие худые? Я всегда был смуглым, даже зимой загар полностью не сходил, да и приличных размеров уже был…
Я поднялся на ноги, с бьющимся сердцем оттянул резинку трусов, приподнял майку…
Какой ма… Ого! Куда?! А ну, стоять! Вернее, лежать! Я быстро натянул повыше семейные трусы, опустил майку, прижал руки к низу живота и побежал в туалет. Чего это я испугался? Обычная утренняя реакция, когда сильно
Я выскочил в прихожку, где стояли сменные тапочки, надвинул их на босу ногу и побежал на улицу, в уборную. У нас, вообще-то был тёплый туалет в доме, но как-то привык летом ходить в этот, что находился в глубине сада. Сейчас уже середина мая, почти лето.
Лето, может, и лето, а с утра ещё холодно! Брр!
Внутри будочки у нас всё сделано культурно: стульчак с чистым сиденьем, стены покрашены светленькой голубой краской, даже освещение есть. На гвоздике висят разрезанные газетные листы.
Это мы с папой в прошлом году сделали, перед тем, как он ушёл в очередной рейс. Папа у меня моряк, ходит на пароходе «Комсомолец Чукотки» электромехаником. Всё бы хорошо, да только рейсы больно длительные, иногда больше года. Я люблю своего папу, очень тоскую и жду каждый год. Не из-за всяких там шмоток иностранных, или жвачек, просто сильно скучаю.
У нас свой дом, со всеми удобствами. Папа нанял рабочих, они провели водопровод, поставили котёл, водяное отопление, оборудовали туалет, ванную.
Конечно, без угля и дров не обойтись, но и тут папа нашёл выход: в трубы отопления поставил ТЭН, и мы отапливаемся от электричества, экономя дрова и уголь. У нас есть ещё маленькая летняя кухня с печкой, на которой мама сейчас готовит мне завтрак.
При доме есть маленький садик с тремя яблонями, несколькими кустами смородины и крыжовника.
На кустах смородины уже появились гроздья зелёных ягод. Ещё у нас есть небольшой огород. Мы с мамой в апреле его вскопали и засеяли картошкой, ботва уже зеленеет. Тяжеловато было, но ничего, справились!
Я вышел из уборной и пошёл умыться. На улице, под навесом, стоял рукомойник, здесь же было мыло и моя запасная зубная щётка. Вода холодная, прямо ледяная! Ух!
Быстро вытершись полотенцем, заскочил на кухню. Здесь весело гудел огонь в печке, на сковороде трещала моя любимая жареная картошка. Мама вбила в картошку яйцо, глянула на меня и сердито проворчала:
– Что голый бегаешь по холоду? Опять заболеть хочешь?
– Не хочу, мам, не думал, что так холодно будет, почти лето, а прохладно!
– Кушай скорее, а то в школу опоздаешь, - мама поставила передо мной сковородку, нарезала хлеб.
Я взял вилку и приступил к завтраку. Стол был высоковат для меня, я забрался с ногами на табуретку, так удобней. Мама глянула, но ничего не сказала. Сама налила себе
– Мам, а ты почему не ешь? – спросил я, доедая последние кусочки.
– Не хочу, - хмуро ответила мама.
Мама у меня красивая, довольно молодая, ей ещё сорока нет. Я люблю смотреть на мамино лицо, опускаю взгляд ниже. Красивая грудь… Интересно, в последнее время я начал обращать внимание на эту деталь, раньше просто называл её сиськами. «Вот я уже какой вырос! до сисек!».
Мама в последнее время располнела, раньше у неё была тонкая талия, стройная фигурка, я часто замечал, что она нравится мужчинам. Это когда мама брала меня на прогулку. Сейчас не берёт, почему-то. И в школу давно не провожает. Да и чего она меня будет провожать?! Мне к восьми, а маме к девяти. И вообще, я уже не маленький, мне уже почти тринадцать!
Пацаны стесняются ходить с мамами, а мне нравится, я даже бегал к ней на работу, чтобы пойти вместе домой, ну, и в магазины зайти, купить что-нибудь…
Зато я помогал покупки донести!
Мама работает на ПЖДП, в цехе механизации. В цеху с мамой работает ещё одна молодая девушка, и трое мужчин. ПЖДП это Прижелезнодорожный почтамт, если кто не знает.
Только больше мама не приглашает меня к себе, меня даже на проходной перестали пускать, сказали, начальник Почтамта ругается, что пропускают посторонних.
А я, между прочим, знаком с Евгением Семёновичем, он со мной всегда здоровался, когда мы с ним встречались, улыбался мне.
Значит, причина в другом. Может быть, стесняется меня? Особенно сейчас, к концу учебного года. Я перестал чистить и гладить форму, не постригся, и теперь волосы торчат в некоторых местах. Подумаешь! Скоро каникулы! Потом придёт папа, и мы с ним сходим в парикмахерскую, оденет меня в новую летнюю одежду.
Хоть я уже большой, папе хочется, чтобы я одевался, как маленький мальчик, в футболку, шорты и сандалии. А я не против: на велике очень удобно кататься, тем более, вся одежда заграничная.
– Мам, а папа скоро придёт? Успеет на мой день рождения? – спросил я, допивая чай.
– Думаю, успеет, - не глядя на меня, ответила мама. – Иди уже, собирайся.
Я побежал в свою комнату, в шкафу нашёл форму, надел мятую голубую рубашку, натянул штаны, быстро, на два узла, завязал пионерский галстук, потом курточку с подвёрнутыми манжетами: рукава стали короткими, а так будто не видно.
Вспомнив, что сегодня физкультура, засунул в сумку пакет с формой и обулся в кеды.
И тут снова накатило, будто я – это не я, а кто-то другой, в моём теле.