Год Собаки
Шрифт:
– Прекратите! Хватит! – между нами вклинилась непонятно как появившаяся здесь Оля.
– Не мешай! – спокойно сказал парень. – Не видишь, пацан совсем оборзел, нападает на взрослых?
– Немедленно перестаньте! – опять воскликнула Ольга, загораживая меня от парня.
– Ладно, - отпустил меня рыжий.
– Слушай, пацан, ещё раз тронешь братана, закопаю! Понял? Не слышу?!
– Понял он, понял! – ответила за меня девочка, не давая парню продолжить расправу.
– Ну и молодёжь пошла! – сокрушённо
Борька смотрел на меня, гнусно скалясь. Я ничего не понимал, потому что в голове стоял звон, а в глазах сияли звёзды. Я потрогал шею, удивляясь, что она на месте, и даже не сильно растянулась.
Кровь из носа текли на подбородок и капала на куртку, рубашку, на галстук.
– Приложи к носу, - протянула мне Оля чистый носовой платок. Я послушался, и кровь побежала в горло.
– Пойдём ко мне домой, умоешься и кровь отстираем, а то потом не сможем. Я здесь, рядом живу.
Ни слова не говоря, я пошёл за Олей, моей спасительницей. Кроме шуток, парень здорово разошёлся, вполне мог отправить пацана на больничную койку.
Честно говоря, я был в шоке. Не по правилам это было, нельзя науськивать на одногодку взрослого. Можно собрать кодлу, и поколотить неприятеля. Хоть и не совсем по правилам, но всё же свои, одногодки, подерёмся, потом помиримся. А в таком случае что делать? Жаловаться маме? Только не это! Лучше отделать Борьку по-свойски, а потом, с переломом челюсти, или с сотрясением мозга, можно ложиться в больницу. Честь важнее здоровья.
Пока в голове метались такие обрывки мыслей, мы подошли к пятиэтажке, и Оля завела меня к себе домой, на четвёртый этаж, в трёхкомнатную малогабаритную квартиру.
– Проходи в ванную, снимай с себя всё, я сейчас что-нибудь принесу, одеться.
Я не стал спорить. Вспомнив, что на мне спортивная форма, разделся. Зная, что кровь лучше отстирывается холодной водой, начал замывать бурые пятна.
– Вот, возьми, - появилась в дверях Оля, протягивая мне светло-коричневый спортивный костюм.
Странное дело, почти половину дня мы бегали по стадиону, оба в трусах и майках, и это было совершенно нормально. А теперь я застеснялся своего вида, стало жарко.
– Можешь пока помыться, вода есть горячая, ты, наверное, вспотел сегодня. Потом я ополоснусь, и твою одежду отстираю, - предложила Оля. – Вот моё полотенце.
Я был согласен на всё, лишь бы она не разглядывала меня, а удалилась. Я что-то промычал, кивая. Девочка закрыла дверь, а я решил, что надо помыться, не зря Оля сказала, а то, поди, воняет от меня, как от козла.
Сначала хотел только ополоснуться, но потом вспомнил, что надо будет надевать чистую чужую одежду, и отмыл тело качественно.
В зеркале я увидел свою… харю, и приуныл. Что скажет мама? Боевые раны я приносил иногда,
Осмотрел своё тело. Детское ещё совсем. С ровесниками ещё справлюсь, а вот против взрослого совсем нет шансов. Просил же папу научить приёмчиком, так нет. Некогда ему. Хоть бы отвёл в какую секцию…
Тут я разозлился на себя: что я, совсем ребёнок? Не знаю, где учат боксу, или самбо?
Всё лень-матушка, как часто говорит мне мама. Я лучше мяч погоняю, или в прятки, городки, салки…
Да мало ли важных дел найдётся на нашей улице?! Вот и сверкай теперь синяками!
Вытершись насухо Олькиным полотенцем, с удовольствием вдыхая тонкий аромат девочки, я надел свою белую форму, а сверху облачился в спортивный костюм. Как ни странно, он оказался мне впору.
– Я всё! – громко сказал я, выходя из ванной.
– Ох, и синячище у тебя! – покачала головой Оля. – Надо было что-то холодное приложить. Ладно, что уж теперь. Бери портфель, проходи в мою комнату, - показала она рукой. – Пока одежда сохнет, позанимаемся.
Я согласился. Не идти же домой в чужой одежде. Потом насмешек от мамы не оберёшься, особенно, если окажется, что костюмчик-то, девчоночий! Честно говоря, я не разбирался, по каким признакам это можно определить, если бы он был розовый, или красный, тогда понятно, а этот вполне нейтрального цвета, даже не синий.
Я взял свою сумку и прошёл в маленькую комнату, где обитала Оля. Здесь помещалась только односпальная кровать, стол и стул. Ещё втиснулся небольшой платяной шкаф. В окно был виден задний двор с зелёными деревьями и бельевой площадкой.
Скоро мне стало скучно, я вытащил учебники, решив не терять времени, углубился в математику,
только слегка удивившись происходящему: раньше не мог сосредоточиться на предмете, постоянно отвлекали посторонние мысли, поэтому приходилось несколько раз перечитывать абзац.
Вот уж на самом деле: смотришь в книгу, а видишь фигу!
Учителя ещё удивляются, дескать, трудно, что ли, прочитать две страницы текста?!
Оказывается, трудно! Особенно, если голова забита всякой ерундой. А вот сейчас у меня голова ясная… Слушай, а что это она такая ясная? Может, у брата Борьки кулак такой, целительный?
Нет, подумав, отверг я это дурацкое предположение. Это у меня с утра. Будто в меня кто вселился.
Прислушавшись к себе, поспрашивал внутренний голос, но вредное моё второе «я» вредно молчало.
Отставив самокопание, начал разбираться с математикой, постепенно перелистывая страницы на начало, потому что всё цеплялось одно за другое.
Оля задержалась надолго, я долистал учебник до середины, удивляясь, как можно было не понять такие простые вещи. Перевернул обложку, прочитал: «Элементарная математика». Хмыкнул.