Год тигра и дракона. Осколки небес
Шрифт:
– Ага! А ты, значит, и есть посланец Лю Дзы?
– спросил Сян Юн у застывшего на месте с кинжалом в руке военачальника чжухоу.
– Ка там мой младший братишка поживает? Здоров ли?
Под ногами у Чжоу Кэ лежал обезглавленный труп. Кровь, вылившаяся на пол из жил мертвеца, еще дымилась на морозном воздухе. Ван-гегемон со всего маху всадил меч в мокрые половицы и предостерегающе поднял руку, чтобы лучники прежде времени не начинили его собеседника стрелами.
– Куда золотишко дел, которое я послал Вэй Бао?
– Будешь хорошо искать – обязательно найдешь!
– рявкнул тот и, не сдержавшись,
– сь?
– не понял Сян Юн.
– Никто иной, как ты несешь ответственность за подлое убийство И-ди, злодей!
– Это ещё кто?
– Чуский Куай-ван, – громким шепотом подсказал Гэ Юань, опуская свой лук.
– Кoторому было дано имя И-ди,то бишь Справедливый император.
– Кем дано?
– Вами, государь.
– Кхм...
Сян-ван посмотрел сначала на пышущего гневом Чжоу Кэ, потом на притворно спокойного Гэ Юаня и подавился глупым смешком, все еще не веря собственным ушам.
– Вы серьезно? Цин Бу,ты же был тогда с нами... – воскликнул чусец и осекся.
Перламутрово-синие от холода шрамы соратника вдруг стали серыми на фоне пунцовой от смущения кожи. И в глаза повелителю Цин Бу смотреть не посмел.
– Тому, кто имеет репутацию нарушителя всех соглашений, не пристало разыгрывать такой дешевый фарс, - презрительно фыркнул ханец. – Вся Поднебесная знает, что ты приказал убить государя И-ди...
– Не приказал, а самолично зарезал,и не какого-то мифического И-ди, а натурального Куай-вана, - педантично поправил его Сян Юн.
– Но уже после того, как Лю Дзы его охолостил, точно барана. Нет, мне чужих заслуг не надобно, своих хватает. Ишь ты! Что придумали - Справедливый император! Ладно, достаточно сказок. Лучше скажи, зачем вэйца убил? Хотел обменять его голову на свою жизнь?
– Если эта сволочь изменяла своему княжеству, то какой из него защитник города? Тем паче,твое золотишко, Сян-ван, он взял с большой охотой.
– А ты, стало быть, верен Хань-вану? Или все же пойдешь ко мне старшим военачальником за... Ну, предположим, награду в тридцать тысяч дворов, э?
Чжоу Кэ молчал. Никто бы в здравом уме не отказался от такого подарка, но и соглашаться так вот сразу было как-то несолидно.
Тем временем чуские воины, с такой легкостью взявшие богатый Инъян, ликовали. Победная здравица «Десять тысяч лет!» неслась одновременно из десятков тысяч разгоряченных глоток. Бесконечное «Вансуй! Ван-ван суй!» билось тараном в низкие тяжелые тучи, которые точно каменные врата запирали вход на Небеса. Немного поднажать,и они расколются на тысячу тысяч кусочков, открывая проход в вечность. А Сян Юн слушал и наслушаться не мог. Потому что это было потрясающее чувство!
Должно быть, в этот миг владыка Западного Чу выглядел слишком уж самоуверенно, возмутительно и дерзко. Настолько, что Чжоу Кэ захотелось совершить подвиг.
– Ты не соперник для Хань-вана!
– проорал он и бросился на чусца, норовя попасть кинжалом в горло.
Сян Юн ловко увернулся, правой рукой выбил оружие, а левой - со всего маху врезал ханьцу в челюсть. Тот так и рухнул как подкошенный.
– Когда оклемается – казнить, - бросил ван-гегемон через плечо, высвободил меч и отправился пировать со своим войском. Не тo чтобы ему шибко хотелось выпить, но храбрецов
– Каким способом? – уточнил Гэ Юань.
– Каким тебе больше нравится.
Гэ Юань мелочиться не стал – он сварил Чжоу Кэ живьем.
«Зато я – единственный в мире знаток древних китайских ругательств. Некоторые из них... очень смешные».
(из дневника Тьян Ню)
ГЛАВА 9. Власть сбывшегося
«Прощать очень тяжело, особенно людей, которые не ведают о прощении, а думают лишь о мести.»
(из дневника Тьян Ню)
Тайбэй, Тайвань, 2012 г.
Пиксель, Юнчен, Саша и остальные
лины накопали в генеральском саду, воды зачерпнули из пруда, где лениво шевелили плавниками настоящие рыбки – толстые и пучеглазые. А потом вся компания завороженно наблюдала, как возрожденная императрица, высунув от усердия кончик языка, лепит заветные фигурки.
– х, непохоже… х, халтура… - по извечной привычке скептически причитал Пиксель, но вполголоса, чтоб не мешать творческому процессу.
Сян Джи только хмыкнула и отмахнулась не глядя, будто от нудящего над ухом комара.
– Не жужжи, стратег Ю. Глаза боятся, а руки-то помнят.
– Да вы хоть на образец поглядывайте иногда, ваше… э… величество!
– Так, ну хватит, – вмешался Юнчен.
– Пиксель, мы не во дворце. На мне джинсы, а не лунпао, а у Саши на голове не фэнгуань…
– ИславаБогу… - непонятно, должнo быть, по-русски, пробормотала барышня Сян.
– … поэтому прекрати кривляться и говори по-человечески!
– Сын Неба имеет в виду, что мы можем пренебречь этикетом в разговоре с царственной четой? – ядовито уточнил стратег Ю.
Ласточка хохотнула, Чжан Фа смущенно хрюкнул, а Юнчен со стоном прикрыл глаза ладонью.
– Дурдом какой-то!
– Готово.
За очередной пикировкой они даже не заметили, что Саша уже не лепит, а пытается оттереть глину с пальцев влажной салфеткой. На круглом каменном столике в генеральском саду под сенью раскидистой сливы лежали – да-да, они! – две глиняные рыбки, толстенькие и пучеглазенькие. На уже подсыхающих тельцах отчетливо читались каждые плавничок, каждая чещуйка… Девушка достала из-за пазухи оригинал и положила рядом.
– Один-в-один! – присвистнула Ласточка, придирчиво рассмотрев фигурки.
– Только теперь обжечь надо, чтоб не покрошились. Нужна эта, как ее…
– Муфельная печь, – подсказал Ю Цин. – Как настоящие… А вы не боитесь, что…
– На кухне есть отличная духовка. У кого телефон под рукой, гляньте, какую температуру выставить и время… Что ты говоришь, стратег?
– Я говорю, вы не боитесь, что они окажутся настоящими?
– Что? Не-ет… - Саша отмахнулась. – Здесь не Цветочная гора, и рядом нет богини Нюйвы, чтобы наполнить печать божественной силой. Это просто рыбки. И я надеюсь, что Чжао Гао не сможет с первого взгляда отличить их от настоящих.