Год в Касабланке

Шах Тахир

После полудня улицы Касабланки превращались в ужасное место. Машины вихляли по улицам еще хуже обычного, произвольно переезжая с одной полосы на другую так, будто их водителей не беспокоила возможность столкновения. Абсолютно во всех автомобилях были открыты окна, но не с целью проветривания, а для того, чтобы водители могли выкрикивать оскорбления в адрес окружающих. К пяти вечера бульвар д'Анфа, основная городская магистраль, превращался в настоящее поле сражения, полное разбитых автомобилей и враждующих водителей.

Минул еще один день, а Камаль не подавал никаких признаков жизни. Я звонил ему на мобильный, но телефон

был выключен. Я жаловался Рашане и очень злился, не понимая, как люди могут быть такими безответственными. Прошло еще два дня, мое раздражение становилось все сильнее.

На четвертый день я решил, что уволю Камаля, если тот вдруг объявится. Это было окончательное решение. Я построил сторожей и объявил им его. Они обрадовались. Хамза сказал, что от Камаля ничего, кроме неприятностей, и нельзя было ожидать, что тот пытался поживиться моими деньгами. Медведь нарушил формальности и похлопал меня по спине. Посмеиваясь про себя, он пошел к конюшне — праздновать вместе с остальными.

В семь часов вечера я получил от Камаля эсэмэску. Там говорилось: «Пожалуйста, срочно приезжайте в центральный полицейский участок на бульваре Зерктуни». У меня бешено заколотилось сердце. Я помчался на улицу и взял такси до центра города. Но полицейский не пустил меня в участок и приказал ждать на углу.

Ждать пришлось долго. Наконец в четверть десятого появился Камаль. Он был одет в ту же одежду, в которой был пять дней назад. Бедняга выглядел понурым, от его прежней уверенности в себе не осталось и следа.

— Где ты был? — спросил я.

— В тюрьме, — ответил он.

Глава 9

В стране слепых одноглазый — король.

Самое плохое во время Рамадана — это воры. Они повсюду. Ни на минуту ничего нельзя оставить без присмотра. Воры всегда готовы поживиться за счет честного люда, который, оголодав, становится для них легкой добычей. В обычное время Марокко — это спокойная страна с очень низким уровнем преступности. Но с наступлением священного месяца каждый, с кем мы встречались, советовал нам хорошенько запирать дом и прятать любое имущество. Мы сперва лишь посмеивались над этими предостережениями. Однако в начале второй недели Рамадана у меня исчез бумажник, затем украли кошелек у Рашаны, а у Арианы пропал школьный портфель. Воры позаимствовали также мой новый фотоаппарат, у нас стащили даже продукты. Местные газеты каждый день писали о случаях дерзкого воровства. Воровали машин и ослов, портфели, набитые деньгами, драгоценности, мебель и даже домашних питомцев.

Вообще-то священному месяцу полагается быть временем благочестивых раздумий. Но, как и Рождество на Западе, Рамадан подвергся коммерциализации. Каждый вечер все местные жители тратят огромные средства на ифтар,ночное разговение. Макароны и сотни видов пресных лепешек, горы выпечки и сластей, сочный инжир с гор, медовые дыни, свежий йогурт и сливы.

Каждый вечер, после того как дневной пост прерывался муэдзином, сторожа съедали по пригоршне фиников, запивали их небольшим количеством молока и приступали к охране территории. Для них не наступало время обжорства, им было пора выходить на охоту — выслеживать воров.

— Воры появляются, когда люди едят ифтар, — пояснил Медведь.

— Да, и они пробираются тихо,

как лисы, — добавил Осман.

— Как молодые хитрые лисы, — вставил свое слово Хамза.

— А что вы будете делать, когда поймаете вора?

Все трое переглянулись украдкой, потом посмотрели на меня и радостно загоготали.

— Мы загоним вора в угол и забросаем камнями, — сказал Хамза. — Потом будем бить негодяя палками, пока он не зарыдает, подобно женщине.

— Вы не отведете его в полицию?

Сторожа вновь рассмеялись.

— Тогда не будет забавы, — сказал Медведь улыбаясь.

Камаль не объяснил мне ничего, пока не доел целую тарелку кускуса, поверх которого горой были насыпаны кусочки тыквы с картофелем и сочной телятиной. Он не был похож на себя. Впервые этот парень выглядел слабым.

— Да что случилось? — не выдержал я.

— Плохо, — ответил он, беря с тарелки телячью лопатку. — Очень плохо.

— Ты что, украл что-нибудь?

— Нет!

— Так что же ты натворил?!

Камаль откинулся на спинку стула и закурил сигарету.

— Я был в государственной конторе, хотел посмотреть кое-какие бумаги, и один чиновник оскорбил меня. Сейчас Рамадан, и он вышел из себя. Этот негодяй назвал меня сыном безносой шлюхи.

— А ты что сделал?

— Я увидел большую металлическую вазу на полке, схватил ее и ударил чиновника этой вазой по лицу.

Камалю потребовалось два дня, чтобы вернуться в нормальное состояние, хотя вряд ли можно говорить о нормальном состоянии в Рамадан. Лицо у него было бледное и нездоровое, а под глазами черные круги. Он сказал, что чиновник в конце концов снял с него все обвинения. Они умудрились каким-то образом договориться. Это была хорошая новость. А затем помощник сообщил мне новость просто отличную: «стервятник» нашел двигатель. По словам Камаля, двигатель был совсем новехонький, ну просто в девственном состоянии. Его сняли с попавшего недавно в аварию корейского джипа.

— Какая удача, что точно такая же машина, как и у вас, разбилась как раз тогда, когда мы в этом нуждались.

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Скажи, а ты уверен, что за этой машиной не охотились специально ради меня?

Камаль застенчиво посмотрел в пол.

— Не задавайте мне вопросов: сейчас Рамадан, и я не могу лгать.

Я передумал увольнять Камаля, и он вновь приступил к работе. Я составил новый список неотложных дел. Во-первых, нужно было найти сеть для бассейна. Несколько недель назад Зохра получила коммерческое предложение от ведущей компании, занимавшейся бассейнами в Касабланке. Они просили около трех тысяч долларов. Камаль взялся заказать такую сеть практически бесплатно и спросил, какая проблема следующая на очереди.

— Эта лестница — просто смертельная ловушка. У нее нет перил. Надо срочно пригласить каменщика, и здесь нужен еще и плотник.

На следующее утро Камаль привел в Дар Калифа двух полных мужчин с двумя весьма объемными мешками. Они были похожи друг на друга как родные братья. Оба в резиновых фартуках, а на ногах — рыбацкие резиновые сапоги. Камаль подвел их к бассейну и показал на него рукой. Потом что-то долго и подробно объяснял им по-арабски. Мужчины понимающе кивнули, развязали свои мешки и вытащили оттуда два огромных мотка коричневого нейлонового шнура толщиной с палец. Затем сложили мешки и уселись на них, взяли шнур и принялись вязать.