Год в оранжевом круге
Шрифт:
Таинственное полнолуние заполнило купол небес своим величием, будто указывая дорогу в безлюдные места в лесу в десятках сухих километров от Петербурга. Очнулась я дома, лежа на диване. Рядом со мной стояли Сережа, сторож Гриша и Лина.
– Ты жива? Эй! Ты слышишь? – визжала последняя. Через секунды две, не дождавшись ответа, она принялась зачем-то слегка теребить меня по щеке и продолжать хлопать своими глупыми глазами.
– Что? – мой хриплый голос дал о себе знать. В глазах все размывалось.
– Жива! – выдохнул
– Батюшки! Я уж думала, на тот свет ушла, – добавила Лина. – Женечка, зайка моя, ну что ж ты меня доводишь-то, а? Господи. Что болит? Голова? Тихо. Тихо. Не двигайся. Да не шевелись ты, кому говорю?
Прокукарекав это, она стала еще сильней прижимать холодное к моей голове. Гриша стоял как вкопанный. И так было всегда: всегда, когда со мной что-то случалось, будь то заноза, царапина или разбитая коленка – боялись они этого больше смерти, ведь «беречь дочь Юрия Владиславовича» нужно как зеницу ока». И раздражало меня это всю жизнь.
– Выхожу: хоть стой, хоть падай! Думала, ни то охотники, ни то разбойники, а здесь Женька моя.
– Что?
– Я требую объяснений! – «любя» разругалась тетка, накаляя нежный выговор. – Прихожу, мама дорогая, Женечка моя-то лежит в обмороке, а Гриша… Гриша! Это ты виноват! – Лина покосилась на сторожа – Разгильдяй! Да как так можно?! Вон, все как об стенку горох! Мать честная!
– Женя, – спокойно обратился Гриша. – Почему ты не спала? Зачем ты за мной бежала? А?
Два упрямых лба уставились на меня. И идиотка здесь я одна: я приняла Гришу за Сережу. Боже. А ведь, на первый взгляд, все сходилось, и я на полном серьезе посчитала, что Серега действительно способен на побег. Пожалуйста: ворота, голова, казус. Еще и Лина эта: ну не отстанет же. И что остается?
– Ай!
– Больно? Больно? Лоб? Больно? Где?
Перепугавшись, Лина попросила Гришу с Сережей выйти, а меня попросила поспать. Несколько минут в спальне она ворчала, что творится немыслимое безумие, не теряя нить непрерывного монолога. Сережа до сих пор не понимал, в чем дело. Внезапно у него наметился план:
– Капитолина Андреевна, давайте перенесем вектор нашего разговора в правильное направление: хочу отдать должное, – начал он. – Спасибо.
– Не надо Гришу оправдывать, – фыркнула Лина.
– Нет, правда. Спасибо вам.
На миг тетка задумалась и кокетливо спросила:
– За что?
– А вот, объясню наглядно: вопреки непредвиденной ситуации, вы проявили оперативность – и с мужчиной из шестого домика, и с Женей. Вы так быстро оказались в нужное время в нужном месте. Ну разве это не заслуживает простого человеческого «спасибо»?
Та снова задумалась.
– Это ты точно отметил.
Сережа уверенно смотрел ей в глаза. Почесав затылок, Лина продолжила:
– Подожди. Ты-то где был? А?
Тот не стал отвечать сразу.
На кухне по-прежнему находилась только я. Голова все еще не переставала ныть,
– Как ты, солнце?
– Получше.
Лина вопросительно посмотрела на Сережу. Тот, ничего не говоря, кивнул.
– Неправильно родители твои сделали: надо было меня с Федотовым отправить, – взглянув в потолок, она продолжила. – ну как мне им это докладывать?
Как только прозвучало слово «родители», я приподнялась с дивана:
– Не вздумай! Лина! Нет! Вообще ничего не говори!
– Почему? В чем проблема?
Пытаясь придумать весомую причину, я так и застыла полусидя. Понимаю же: если родители узнают – сразу примчатся сюда, забыв о Федотове.
– А давайте я с вами переночую?
Лина уже была готова хоть сейчас развалиться спать, но внезапно раздался доносящийся с улицы вой Роджера. Та вздрогнула:
– Ну что у него там опять?! Роджер! Так, ребятки, ну что?
– Мы справимся, не переживай, – протянула я.
Сережа кивнул.
Недоверчиво посмотрев на меня, тетка потеребила меня по голове.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– Тогда спи давай. Сергей, – Лина устремила взгляд на парня, и, качнув головой в мою сторону, с каменный лицом подмигнула.
Тетка ушла. Точнее побежала в свой дом, ибо вытье собаки не прекращалось. Мы остались с Сережей вдвоем. Я так и лежала на диване. Смотрим друг на друга яростными вихрями злости. Каждая пара глаз горит ненавистью. У обоих раскалывается голова.
Дома неуютно без мамы. Вески будто соединялись друг к другу. Серега старательно перевязывал мой лоб, ноющий болью. Все же: в глубине у него где-то прячется то, что похоже на щедрость.
– Хватит ерзать. Значит, дуешься теперь?
– Лучше скажи, где ты был, а?!
Он сперва помолчал, но через несколько секунд все же ответил:
– На крыше.
– Где?!
– На крыше, вашей крыше, что тут неясно?
– И что ты там делал?
– Один побыть хотел: подумать кое о чем.
– Мне показалось. ты сбежать хотел.
Тут он рассвирепел:
– Серьезно? Ты спятила?! Как ты себе это представляешь?!
– Да откуда мне знать, что у тебя в голове.
– Явно побольше мозгов, чем в твоей!
Не сумев остаться сдержанной, я дала парню пощечину.