Год ворона, книга первая
Шрифт:
— Кофе свари. Мне тут еще кой-чего сделать надо.
Девчонка кидается на кухню. Беру рюкзак и оккупирую комнату Милы. Устраиваюсь так, чтобы просматривался диван, на котором дрыхнет Беркович, стелю коврик и высыпаю трофеи.
Начинаю, как водится, с оружия. Мой малыш-ПСМ, уютно расположившись в кармане, греет душу по-прежнему, но огневая мощь никогда не бывает лишней. Пистолет, из которого этот Айвен едва не порешил Жужика, оказывается неожиданно редкой штучкой. Это не Вальтер «Полицай Пистоле Криминаль» с которым щеголяет в кино Джеймс Бонд, и не вульгарный китайский ТТ, какой предпочитают киллеры средней руки. Передо мной лежит настоящая
Я бы, конечно, предпочел «Смит-Вессон М59» c глушителем. Они стоят на вооружении ВВС США, не столь надежны, как наши, но работают тише и ощутимо компактнее. Однако, дареному журавлю в клюв не смотрят и синицей по лапам не бьют. Немаловажно и то, что ПБ воспринимает стандартный пистолетный патрон 9Х18, не требуя какой-то экзотики.
Беру в руки ПБ, отщелкиваю магазин, передергиваю затвор. Выстрелить наймит капитализма успел всего раз, так что в магазине семь патронов. В карманах еще две полных коробки. Стало быть, отцовский наградной ПСМ переводится из «основного» в «резервный»…
Загоняю доснаряженный магазин. Взводить не стоит — перестрелка в течение ближайших часов нам светит сугубо теоретически.
Свинчиваю глушитель и прячу новую игрушку в рюкзак. Теперь можно переходить от приятного к полезному. Начинаю с мобильных телефонов — скромной «Нокии» покойничка и расфуфыренного «Айфона», найденного и отобранного у дрыхнущего подранка. Храпит, сученыш, аж уши заворачиваются.
Покопаться бы в сим-картах, там определенно есть куча ценных номеров — вряд ли ребята утруждали себя запоминанием пары сотен контактов. Но вставлять симки и включать телефон — опасное и глупое занятие. У оператора мобильной связи сразу же появится информация о том, где и когда активизирован номер. Соответственно, для безопасной и вдумчивой работы потребуется специальный считыватель. Который еще нужно купить.
Осмотр прочих трофеев окончательно убеждает, что я обезвредил крупного хищника. Из внутренних карманов и швов появляется куча барахла, одно лишь перечисление которого вполне тянет на добротный шпионский роман. Откладываю всё, что может пригодиться в дальнейшем, а прочее, вместе с остатками одежды, заматываю в узел и упаковываю в пакет, чтобы при первой же возможности утопить или закопать понадежнее.
Из всего обнаруженного, кроме пистолета и телефонов, самым интересным оказывается небольшая пластмассовая аптечка, что хранилась у агента в поясной сумке. Там, помимо стандартной чепухи, призванной не дать разгуляться нервам и обосраться, а также священного для всех амеров «Тайленола», лежит несколько шприц-тюбиков с хорошо известной мне маркировкой.
Данной последовательностью цветных штрихов принято обозначать то, что профанами зовется «эликсир правды». КС-127 и КС-130, швейцарское патентованное средство для медикаментозного допроса. Мы таким когда-то пользовались.
Эта находка в корне меняет всю намеченную стратегию. Теперь, потрошение Жужика играет новыми красками. Паяльник в анус, это надежно и быстро, но потом клиента почему-то бывает сложно не то что перевербовать, просто расположить к себе. А в нашем
Так, лирику долой, теперь к делу. Вспоминаю методичку по использованию КС. Противопоказания к больной печени? Беркович этим явно не страдает. Алкоголь наш америкос, скорее всего, употребляет только на их день Благодарения, да и то не крепче пива или сидра. Сто процентов не курит. Оттого чуть здоровеньким и не помер.
Появляется Мила с подносом. На подносе — кружка, кофейник, сахарница. Ишь ты, сервис…
— Ага, спасибо!
Я, почти не глядя, хватаю кружку и делаю первый глоток. Горячо, но в пределах нормы. Как говорил один мой хороший товарищ: «Кофе должен быть крепким и черным. Как у марроканского невольника!». И откуда только у прапора-ППСника могли такие ассоциации возникнуть?
— Ой, а это что такое?
Мила восхищенно смотрит на первоклассный набор световодов, лазерную систему дистанционной прослушки и универсальный постановщик помех.
— Развлекуха для взрослых дядек! — уже отвечая, понимаю, что девчонка имела в виду совсем не шпионские штучки, а жужиковский «Айфон»… У каждого Лаврушки свои игрушки…
Разрешаю девчонке взять в руки и со всех сторон осмотреть «великую американскую мечту», сам в это время перебазируюсь со всем хламом к Берковичу. После чего отбираю «Айфон» и, натянув суровую маску, изрекаю:
— Значит так, слушай меня сюда. Сейчас я буду с пленным работать. Ты уходишь в зал, закрываешь поплотнее дверь и смотришь телевизор, пока отбой не скомандую. Ферштейн?
По округлившимся глазам Милы понимаю, что она себе успела надумать кучу всяческих страхов. Потому добавляю:
— Не боись, пытать не буду. Просто вдруг он ляпнет чего такого, что тебе знать не обязательно.
Девчонка испуганно кивает несколько раз и закрывается в комнате.
Алан дрыхнет без задних ног. Проверяю его карманы. По сравнению с предыдущими находками — скучная мелочевка. Все, пора. Нас утро встречает рассветом, еще пара часов, и я буду спать стоя. Челюсть и так выворачивает зевотой, а в глаза будто песка сыпанули.
Допиваю остывший кофе. Легонько треплю за плечо клиента. Тот недовольно бурчит, определенно будучи не в настроении просыпаться. Силком поднимаю, сажаю. Беркович что-то бубнит. Внимания не обращаю. Сильно щелкаю по уху и, как только Алан открывает глаза, вгоняю иглу шприц-тюбика в предплечье здоровой руки.
Не проходит минуты, как взгляд Берковича теряет осмысленность и приобретает отсутствующее выражение. Губы шпиона расплываются в дурацкой улыбке, а из уголка рта тянется тонкая струйка слюны. Почти полная потеря самоконтроля, эйфория и благость ко всему миру — в наличии. Можно начинать…
Включаю видеозапись на телефоне и спрашиваю, стараясь не интонировать.
— Имя, фамилия, должность…
— Алан Беркович, региональный представитель ЦРУ, личный номер…, номер карточки социального страхования… — хорошо отвечает, уверенно.
Вхождение прошло нормально. Облегченно вздыхаю. Ну что, понеслась звезда по кочкам?
Через час с небольшим Алан умиротворенно сопит на кровати, а я сижу в кресле и тихо охреневаю. В основном, с самого себя. Потому что бестолковый рассказ, выдавленный из мальчишки под эликсиром правды, под фундамент разрушает выстроенную мной картину всемирного масонского заговора.