Год ворона. Книга 2
Шрифт:
На то, чтобы привязать груз к ногам трупов и отправить их на дно гавани, пришельцам понадобилось около десяти минут. Возиться со вспарыванием животов не стали, чтобы не оставлять лишних следов - как ни старайся, процедура весьма грязная. Без этого покойники неизбежно всплывут, но это будет уже неважно. Главное, чтобы их не обнаружили в ближайшие пару суток. Гелендваген с открытыми окнами окатили водой из шланга, промыв как кузов, так и салон, и загнали в один из дальних ангаров.
Днем и Гелендваген , и машину, на которой приехал Джамаль, и длинномер
Обменявшись с Джамалем нескольким фразами по-курдски, появившиеся воины освободили команду, после чего укрылись в предназначенных им помещениях.
Джамаль поднялся на борт и кивнул изрядно помятому капитану. Над базой и пробуждающейся рекой загудел ревун. Судно начало выходить на фарватер.
К восьми утра на базу придут рабочие и проспавшиеся охранники. Жизнь пойдет своим чередом, и никто не поинтересуется, куда ушла спозаранку одна из барж-самоходок. Хозяин базы останется доволен, ведь ему выпало счастье исполнить личную просьбу старейшин землячества. Ему смутно намекнут то ли на героин, то ли на кокаин, что полностью отобьет охоту интересоваться, кто же собственно и зачем попросил убрать с территории на одну ночь всех людей.
Убитые чеченцы знали, какой груз приказал им сопровождать Аяз. Сменившие их курды не знали ни о том, что именно погружено в трюм, ни о месте их назначения. Устройство подрыва было под контролем Джамаля, и он один знал код доступа, который приведет страшный агрегат в действие. Как ни кощунственно сравнение, но наверное, что-то подобное испытывал Аллах, создавая Землю и Небеса.
Пройдет совсем немного времени, и окружающий мир изменится и никогда уже не станет таким как прежде...
15. Бездорожье и разгильдяйство
Меня будит ненавязчивое курлыканье стоящего на прикроватной тумбочке стационарного телефона. Подношу трубку к уху, одновременно косясь на часы. Петрович.
– Собирайся. Рассвет начинается. Вылет минут через сорок. На душ и одевание - минут пятнадцать. Потом спускайся вниз, кофе глотнем и вперед.
– Берковича разбудили?
– Занимаемся, - хмыкает Алексей и кладет трубку.
Звучит настолько двусмысленно, что первый мой порыв - ломиться в комнаты Милы и Алана, страшно боясь обнаружить, что они провели ночь вдвоем.
Впрочем, коронное хмыканье дяди Леши в равной степени может касаться и меня. Тайны я, конечно, хранить умею, о чем свидетельствует хотя бы имевшийся в прошлом допуск к документам особой важности. Но в данном конкретном случае утечка информации сексуально-личного характера - целиком и полностью плод наших с Ольгой коллективных усилий. Кто же мог предполагать, что кровать - с виду мощная и надежная, окажется такой хлипкой, а крутейший ортопедический матрас скрипит похлеще, чем советский клоповник
Мы так увлеклись друг другом, что не сразу поняли, насколько сильно шумим. Так что, к моменту первой короткой передышки между словами «Ооооййй, хорошоооо!!!» и «А теперь, давай я сверху?» - наверняка разбудили уже не только весь дом и охранников внешнего периметра, но и уток на дальнем болоте.
Поспать удалось чуть больше двух часов, так что даже контрастный душ, на который я потратил большую часть времени, отпущенного на сборы, едва восстановил изрядно пошатнувшуюся работоспособность. Да и то, в относительный порядок пришло разве что погруженное в приятную ломоту тело
Скорее по привычке, чем по необходимости, «для контроля путей отхода» высовываю голову в коридор. Со стороны номера, где поселили Милу, раздался чуть слышный шелест закрываемой двери и щелчок собачки замка.
« » - подумал я, чувствуя, как краснею, будто школьник, которого завуч Марьиванна застукала целующимся с одноклассницей в дальнем углу кабинета химии
Выхожу в коридор, вспоминая некоторые подробности вчерашнего приключения. Точнее, его финала.
– Я пойду?
– отлежавшись, спросила Ольга, надевая футболку, которая почему-то обнаружилась в дальнем углу на журнальном столике.
– Провожу,- прошептал я, вскакивая на ноги и заворачиваясь в мокрую от пота простынь.
– Было очень хорошо, - коснувшись моей щеки мягкими губами, девушка куницей выскользнула за дверь...
Не прекращая зевать, спускаюсь в холл, который сегодня уж точно напоминает съемочную площадку какой-нибудь Санта-Барбары .
Беркович уже здесь. Погрузив нос в большую фарфоровую кружку, глотает свой любимый кастрированный кофе, от которого с утра толку не больше, чем покойнику от электрофореза. На мое появление не реагирует.
Ольга, упакованная в халат с высоким стоячим воротником, плохо скрывающим от окружающих большой багровый засос, потрясая растрепанной ведьминской прической, орудует ручками кофейной машины, от которой исходит чудесный утренний аромат настоящего кофеина.
Мила с заплаканными глазами сидит напротив моего карманного Джеймса Бонда.
Услышав шаги на лестнице, Ольга разворачивается. В руках две дымящиеся чашки.
– Кофе будешь?
– Доброе всем утро!
– говорю машинально.
– Давай, не откажусь.
Прикусываю язык, но поздно. Глаза Милы сощуриваются, превращая девчонку в героиню корейских боевиков. Судя по взгляду, которого Ленину с лихвой бы хватило для того чтобы испепелить всю мировую буржуазию, по поводу доброты сегодняшнего утра у нее имеется особое мнение.
Внутренне подбираюсь. Все идет к тому, что мирная картина предрассветного кофепития с секунды на секунду обернется форменным побоищем, после которого любимой и единственной дочери нашего радушного хозяина придется скрывать от окружающих не только многочисленные засосы на шее плечах и прочих хм участках тела, но и глубокие царапины на лице...