Годен к строевой!
Шрифт:
У Большебобова начали шевелиться уши.
– Забыли, где находитесь, товарищ солдат?
– Букву не разобрал.
– Сначала.
И Леха начал заново, он дошел до «…строго выполнять требования воинских уставов» и вместо «выполнять» выдал «вымолнять».
– Как?!
– тут же заметил капитан новую ошибку.
– Мудак!
Капитан огляделся по сторонам. Похоже, никто из офицеров не слышал.
– Как ты смеешь?
– Да… Нет, это пи…ц?
– Да, полный, -
– Солдат, проснись. Башку напекло? Или торопишься закончить, чтоб быстрее выписать мочу из башки?
– Я «п» и «м» перепутал.
Фрол закатил глаза, с разных сторон понеслось: «гы-гы».
– …приказы командиров и начальников. Вот теперь правильно читаю.
Большебобов стиснул челюсти, продолжая слушать уже не присягу, а галиматью.
– Клянусь достойно вымолнять, а, опять здесь пи…ц, выполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость, конституационный строй России, народ и Отечество.
Леха закончил, но легче ему не стало. Такое не простит ни один командир.
– Распишись вот здесь, - капитан указал концом маленькой указки место в списке.
Взяв дрожащей рукой лежащую на столе ручку, Леха поставил свою закорюку.
Когда вошли в роту, капитан тихо и вежливо попросил зайти Простакова в комнатушку.
Фролу и остальным не надо было прислушиваться. За дверью шла воспитательная работа на высоких тонах.
– Почему не доложил старшине роты, что не умеешь читать?
– Я уме-ею, - мычал новобранец, словно трехмесячный теленок, выпрашивающий молока у мамки.
– В уставе внутриказарменной службы четко и ясно мною написано: «Не умеющий читать, да начнет». Что это значит?
– Не зна-аю.
– Сколько ты классов на самом деле закончил?
– Четыре.
– В наряд! В баню! Чтобы там все блестело! Завтра утром присягу наизусть! Мой собственный устав внутриказарменной службы наизусть! Идите, рядовой!
– Так что же значит «да начнет»?
– Учить будешь, передросель, то есть переросток. Иди!
Старшим по наряду в баню пошел сержант Никодимов. Он принял помещение у саперов и в очень корректной форме, стараясь не вызвать раздражения у сердитого Простакова, стоя посреди раздевалки, объяснял:
– Завтра с утра начнется помывка личного состава. Между заходами есть десять минут времени. После каждой роты тряпки, бумагу, рванье в мусорку, пол вымыть, подоконники, лавки протереть, в самой бане шайки сложить в стопку. Обмылки убрать. Баня топится углем. Сейчас идете и несете четыре ведра угля со склада. Я покажу, взяли ведра, пошли.
Склад находился, как всегда в армии, рядом -
Нашлось только одно ведро и одна дырявая шайка, с ними и пришлось топать.
Шайкой черпали лежащий под навесом уголь и загружали его в ведро.
Изрядно замаравшись, пошли обратно. Фрол с ведром, Леха с шайкой, сержант сам с собой.
Вывалив уголь на лист жести рядом с печкой, парочка получила указание от сержанта повторить.
– Витаминов не хватает, - ныл Фрол, топая мимо гаражей.
Ворота одного открылись, и из него вышел комроты Большебобов в старых джинсах и куртке, с авоськами, в которых находились домашние соления.
Фрол облизнулся.
– Сейчас бы огурчика с помидорчиком.
– По сто пятьдесят и баиньки, - вздохнул Леха.
Сходили во второй раз.
– Теперь так, - сержант сидел на крылечке старенькой бани и лузгал непонятно где раздобытые семечки.
– Охраняем объект всю ночь. Валетов спит с десяти вечера до двух, Простаков с двух до шести утра.
Солдаты пожали плечами. Так? Так. Пусть так.
В двадцать два десять Никодимов, надвинув на глаза кепку и причмокнув ярко-красными губами, объявил, что он уходит в роту спать и придет утром без пятнадцати шесть. В случае неожиданной проверки Фролу надлежало бежать в казарму и будить сержанта.
Рядовые снова пожали плечами. Так? Пусть, пусть идет.
Леха и не надеялся выучить за ночь весь опус Большебобова, названный им «Уставом внутриказарменной службы». Справиться бы с текстом присяги.
С Фрола двадцать пять потов сошло к полуночи. Но текст они вызубрили. Он прогнал Леху десять раз. И тот без запинки оттарабанил.
– Еще утром повторим для верности, - глаза Фрола блеснули.
– Теперь о другом. Хочешь нажраться домашнего?
Леха застыл, сидя на табурете. Кто же не хочет в армии покушать?
– И чего надо делать?
Фрол встал с топчана, взял из угла с инструментами здоровый лом и вручил его Лехе. Пощупал мощные бицепсы.
– Почти ничего. Для тебя это раз плюнуть.
Вооружив «гулливера» инструментом, против которого, как известно, приемов не существует, Фрол повел его в гаражи.
Темная-темная ночь укрыла Самарскую губернию. Ясное небо. Звезды. Слабый серпик луны не в состоянии украсть у солнца побольше света и помочь в случае чего патрулям, изредка появляющимся в военном городке, заметить двух дерзких солдат.
Они медленно шли рядом, постоянно оглядываясь по сторонам и силясь разглядеть в темных углах злых людей, не дающих солдатам по ночам воровать. Сволочей-офицеров, отлавливающих гуляющих пацанов и сажающих ни за что на губу.