Годен к строевой!
Шрифт:
– Сколько?
– выдохнул Беляев. Ему не хотелось услышать фразу «пару тонн». Он просто не сможет отказать. А это очень уж заметно. Бригадир начнет бычиться, даже если с ним поделиться.
– Нужна кафельная плитка.
– Сколько?
– Сколько не жалко.
Беляев задумался.
– Квадратов десять я найду, - в этот момент Простаков хрюкнул. Беляев дернулся, - ну, пятнадцать. А плиты, плиты не нужны? Семиметровые.
– Нет. Возьму пятнадцать. Что стоит плитка?
– Тридцать баксов метр.
– А не круто?
–
Когда выходили из вагончика, лейтенант зашептал на ухо Агапову:
– Через час жду вас здесь с пацанами на «шишиге». И чтобы тихо.
Они прошли к соседнему вагончику, окна которого были заблокированы решеткой. Открыв массивную, обитую железом дверь, прапорщик-сторож первым вошел внутрь.
У Юры сразу же перед глазами встал склад стройматериалов, где он калымил по ночам, отрываясь от научной работы. Взглянув на аккуратную упаковку, он взял из рук Беляева образец.
Плиточка была голубенькая с розовеньким узорчиком по краям.
– Немецкая, - произнес Мудрецкий.
– Вы разбираетесь!
– с притворным восхищением воскликнул сторож.
– Нет, понял по упаковке. И затирка есть?
– Есть, конечно.
– Смотрю, и сантехника у вас.
– Это не могу, никак не могу. Спецзаказ. Голову оторвут, если пропадет.
– Хорошо. Я послал быстрого оленя за деньгами. Не думал, что так дорого, он сейчас машину подгонит.
– Какая у вас?
– О-о-о, - Юра положил плитку и манерно потер пальчиками, скатывая грязинки, - увидите. Большая, зеленая, прямо как военная.
– Я вот двадцать пять лет служил.
– Может, пока он ходит… - Мудрецкий небрежно махнул рукой Простакову, тот показал зубы и хрюкнул, подавая пакет.
– Кристалловская, подарочная, не откажите.
Слюна едва не вывалилась изо рта Беляева.
– Если только по чуть-чуть. И… - в предвкушении водочки сторож стал потихоньку дрыгать ногою, словно приплясывая.
– Мне надо здесь все закрыть.
– Конечно-конечно.
Ровно в половине девятого Агапов с бригадой вывалились из «шишиги». Их никто не встречал, но у сторожа в вагончике горел свет.
Игорь подошел к двери. Она легко поддалась, и он вошел в крепко прокуренное помещение.
Увидев Агапова, Мудрецкий поднял от рюмки голову.
– Игорек, - промычал Простаков, - садись с нами.
– Заткнись, пацан, - оборвал его лейтенант, заботливо оглядывая лежащего на коечке укушавшегося сторожа.
– Он теперь будет баиньки долго-долго, - лейтенант хихикнул и перешел на шепот: - В о-о-щем, так, дембель, вот ключи, - связка полетела через стол и упала в углу комнатки. Точно бросить Юра был не в состоянии.
– Абсолютно все из соседнего вагончика в машину, с цементом и песком сами разберетесь. Лучше больше, чем меньше.
– Зачем из вагончика-то все?
– недоумевал Агапов.
– Версаль делать будем, и помните, товарищ солдат второго года службы, это приказ.
Агапов
Простаков дернулся, но подхватить не успел, зато стол с остатками выпивки и еды был опрокинут.
– Эх, слабы вы на выпивку, товарищ лейтенант, - бурчал «гулливер», вытаскивая командира на улицу и закидывая его на плечо.
– Ну, посидели чуток, поговорили. И дурная же у вас эта идея была, будто сторож этот меня перепьет. Он уже после первой бутылочки хороший был. Почто же человека-то так мучить, издеваться над его слабым организмом, водружая на него непосильную программу?
Мудрецкого сразу после отбоя растолкал Батраков.
– Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант. Надо бы с мотострелками разрулить, чтоб туалетом не пользовались.
– Щас, - шатаясь, Мудрецкий выплыл из кубрика и вошел в дверь, что была напротив.
В каптерке третьей роты Кобзев с Паркиным азартно резались в карты.
– Привет, мужики. В общем, так. На этаже до завтрашнего вечера не гадить. Сортир закрыт на ремонт.
Стойлохряков вошел в старенькую, замызганную прихожую большого одноэтажного дома, что временно подыскали его семье. Вера часто вспоминала, как им хорошо жилось в Германии. Но любая сказка рано или поздно кончается.
– Привет, как там дела с обедом?
– обыденно бросил он выбежавшей на скрип ключа в двери супруге.
– Привет, - не молодая, но симпатичная и фигуристая брюнетка, подходя к мужу вплотную, неровно задышала.
Супруги чмокнулись.
– Комиссия не приехала?
– Пока нет, - он пристально посмотрел на жену.
– Что-то не так?
– По ее лицу бродили грозовые тучи.
Он нахмурился.
– Пошли на кухню, Петя.
Он не возражал. Хотелось есть.
– Что случилось?
Вера села напротив него за стол.
– Утром приходил бригадир со стройки.
– Ну, - долгое строительство и так вытрепало комбату все нервы.
– Ты только не волнуйся.
– А я и не волнуюсь, - подполковник схватил стальную ложку и стал ее сгибать и разгибать без видимых усилий.
– Нашу сантехнику украли.
Рукоятка оказалась в одной руке, а сама плошка в другой.
– Мне только этого не хватало. Ничего, здесь не город, здесь поселок. Все найдется. Кто дежурил, Беляев?
– Да.
– Вот урод, скотина. Надо было расстаться с ним, еще когда полгода сидели под Брестом.
Неожиданно в дверь стали непрерывно звонить. Комбат метнулся открывать. На пороге стоял запыхавшийся рядовой Бабочкин.
– Комиссия, товарищ подполковник! Две «Волги» и еще аж «Мерседес»!
Комбат помрачнел.
– Выезжаю, можешь идти.
– Товарищ майор Холодец сказал, что они приедут завтра утром, ему звонили по телефону из Самары.
Сердце екнуло.