Годен к строевой!
Шрифт:
– Здоров, - ответил Леха и неожиданно ухватил плотного и плечистого Кирпичева за шею и дернул с такой силой, что у дембеля другого пути, кроме как лбом в дверной косяк, не оказалось.
Охнув, неформальный папа взвода осел на пол и отключился, завалившись на бок.
Как ни в чем не бывало Простаков перешагнул через тело, подошел к койке, снял китель, поставил у кровати сапоги и, надев тапочки, пошел в туалет, где, вопреки будничным советам Валетова, он напился воды из-под
Тело продолжало лежать на прежнем месте, только теперь вокруг него роились Агапов, Бабочкин и оказавшиеся в расположении, но до этого незаметные Ануфриев и Сизов.
– Кайф ловит, - растянуто и тихо поделился с товарищами мыслями Ануфриев.
– Торчит, - согласился Сизов, прозванный за цвет кожи Желтком.
Два друга посмотрели на Простакова одурманенными, слезящимися, выпученными глазами.
– Поздравляю, - Агапов протянул увлажненную кремом для кожи ладонь.
– Ты его грохнул. Пятнадцать лет дисбата, а потом опять служить. В тридцать пять уволят.
Все четверо заржали.
Простаков почесал затылок, потом потер ноющие виски. Кикимор на самом деле лежал без движения. Наклонившись, виновник торжества пощупал пульс.
– Живой, - радостно сообщил он присутствующим. Поднял тело с пола и закинул на ближайшую верхнюю койку, словно детский рюкзачок. Свободно мотающиеся ноги, уже без сланцев, задели по двум мордам с блестящими глазами.
– Тише, доктор, - Желток улыбался, искренне радуясь тому, что Кикимор еще поживет.
Простаков молча залез под одеяло с головой и тут же уснул. С нескольких метров и не разобрать, спит там кто или просто кровать не убрана.
Агап тут же пнул Бабочкина.
– Чего встал! В казарме до сих пор жопа!
Мотострелки не радовались статной, измазанной в грязи невысохших луж сосне. Для изображения бурной жизнедеятельности перед адъютантом генерала, оставленным хозяином ковыряться в носу на солнышке, Белобородов - командир второго взвода третьей роты - распорядился немедленно дубье разобрать на поленья и сложить рядом с кунгом.
Пока наряд пилил и колол дрова, генерал в сопровождении подполковника осматривал технику. Больше никого не взяли, вдвоем пошли, как президенты на саммите, глаза в глаза - разговоры о политике, понятное дело. Даже зампотеха батальона капитана Стержнева не взяли. А он молил, прямо как сладкое выпрашивал:
– Товарищ генерал, разрешите ознакомить вас с нашим хозяйством.
Генерал не разрешил. Сказал, что ему комбата вполне хватит. Но пошли они интересно. Те, кто в первый раз видел проверку в парке, слегка остолбенели. Не чудится ли им?…
Впереди шли вдвоем, а подвернувшегося под руку Фрола
Подошли к первым боксам. Они были и первыми по ходу, и первыми по номеру, а такое не во всех частях встречается. Но в отдельных батальонах может.
– Здесь у тебя третья рота или первая?
– Генерал передвинул на затылок фуражку.
– Третья, товарищ генерал, в первом боксе. Ну поскольку третья рота живет на первом этаже. Чтоб не путать.
– Логично.
– Кое-что под открытым небом пока.
– Логично.
Зашли в четырехметровые ворота. Чистота, порядок. Ни одно насекомое нигде не гадило, ни одна пара мух воспроизведением потомства не занималась. Техника предусмотрительно выкрашена несколько дней назад. Запаха краски нет.
Веретенко надул щеки, расстегнул китель, добрался до волосатой груди, стал осматриваться, почесываться.
– А почему у тебя здесь не евроремонт, а, Петр Валерьевич?
Стойлохряков с перепугу обнял собственное пузо.
– Шучу! Ха-ха-ха! Рядовой!
Фрол никогда раньше не носил бутылки с водкой на подносах. Он вообще представить себе не мог, чем ему предстоит заниматься в армии. В военкомате о таком не сказывают. Там или молчат, или расписывают солдатскую жизнь хохломской росписью. Чтобы не расколотить явно дорогие бутылки, он взял их за горлышко, оставив на подносе только стаканы.
Когда позвали, расставил тару в обратку и медленно подошел, боясь всю посуду побить.
– Молодец, солдат, - похвалил генерал неизвестно за что и хлопнул по плечу. Стекло сыграло. Стаканчики звякнули о бутылочки.
– В десант тебе не надо. Но ты и здесь молодец. Ставь.
– Веретенко указал рукой на слесарный стол.
Фрол с облегчением выполнил приказание. Хлопни его генерал посильнее, все бы сейчас оказалось на полу, а он в вечном наряде по сортиру.
Генерал свернул башку первой бутылке и налил примерно по сто себе и майору.
– Ладно, вижу, все в порядке. Ну их всех на хрен. Давай выпьем.
Стойлохряков расплылся в улыбке. Неужели все? Е-мое, вроде не облажался ни разу. Вроде везде угодил. Погоди, еще не проводил, и о содержании отчета ничего не известно. А еще столовая. Упою десантуру, чтоб все или в розовых тонах, или никак. Не дойдет он до столовки. Прикрою, так и быть, Сухенького. За все приходится своим здоровьем расплачиваться. А здесь два литра и без закуси. Что это? Десант наносит ответный удар.