Годы гроз

Ульянов Александр

Скоро мы увидимся. Мы ждали одиннадцать лет, можем подождать еще немного. Впереди у нас будет вечность. И если за мои грехи Господь отправит меня в Небытие, быть может, Он позволит нам увидеться напоследок».

Ничего не случилось, но Эсмунду показалось, будто он ощутил невесомое прикосновение на сухой щеке — словно мимолетный поцелуй. Он тронул щеку пальцами и ощутил тепло.

«Мариэль».

Законник лег обратно в кровать и уснул один, но чувствуя рядом тепло живой любви.

Глава пятая:

Друзья и наставники

I

Дэнтон очнулся в шепчущей пустоте. Непонятные голоса звучали, заплетаясь друг в друге. Дэн висел посреди темноты, словно стал последней звездой в потухшем небе.

Черное лицо, покрытое корками, склонилось над ним. Алели мокрые язвы, и белые черви переползали из одной в другую по темной коже. Два металлических глаза — золотой и серебряный — уставились на Дэнтона.

К горлу подкатила кислая тошнота.

Человек положил тяжелую руку ему на лоб и что-то сказал на неизвестном языке. Слова его грянули, будто гром, и Дэн упал обратно во тьму.

Высокий человек кутался в плащ из огня. Пламя пожирало его, но он молчал, пока дым, будто черный туман, не покрыл все вокруг. Огонь утих, и человек остался стоять серой фигурой. Из груди его вырвался огромный черный пес, а фигура рассыпалась пеплом. Пес обнажил клыки, и рык его разогнал повисший туман.

Дэнтон шел по пересохшему руслу реки, неся покрытый шипами железный обруч. На высоких берегах стояли мертвецы, и кланялись, когда он проходил.

В конце его встретил старик с лицом, покрытым серебряной краской. Он взял его руки в свои и сжал. Шипы железного венца погрузились в плоть, и Дэнтон стиснул зубы, терпя боль, а старик улыбнулся ему.

За спиной нарастал рокот. Дэн повернулся. По руслу мчался поток алой крови, заполняя мертвую реку до берегов. Впереди потока несся человек на красном жеребце.

Старик рядом с Дэном заплакал, краска потекла у него по лицу и стала расплавленным металлом. В коже пролегли дымящиеся борозды, старик упал и исчез, осталась только его тень.

Красный конь грудью сшиб Дэнтона с ног, и он упал на землю, все еще сжимая железный венец.

Темное небо обернулось закопченными досками.

Где он? Жив или мертв? Сколько ему лет?

Дэнтон приоткрыл глаза. Черный человек улыбнулся ему. Из язвы на внутренней стороне губы выполз червь и перебрался в язву под золотым глазом.

— Ты жив. Спи.

Черный человек сложил пальцы в странные фигуры и произнес короткую фразу. Дэнтон снова исчез.

Среди темноты вдруг распахнулось крохотное оконце, и из него прозвучал знакомый голос:

«Мощи мироточат. Это хороший знак, госпожа».

Мертвые не плачут, захотелось ответить Дэну. Но потом он подумал, что эта фраза не имеет никакого смысла.

Темноволосая

женщина протянула к нему руки, а Дэн опустил на них меч. Руки исчезли, и вместо них появились новые, но на бледной коже остались грубые шрамы. Дэнтон отбросил меч и бросился к женщине в объятия. Он попытался прижать ее к себе, но что-то помешало. Дэн опустил глаза и увидел младенца, сделанного из камня. Он хотел коснуться его, но трещины перекосили крохотное личико, и ребенок рассыпался на части. Тогда они с женщиной обнялись, и ее тепло согрело Дэнтона.

Дождь барабанил по крышке гроба. Дэн был не в силах пошевелиться, чтобы сдвинуть ее. Тогда он попытался крикнуть, но издал лишь стон, который не услышал и сам. Кто-то приоткрыл гроб, будто сбросил одеяло, и Дэнтон увидел мужчину с серыми усами. Стояла ночь, и вместо луны в небе висела железная баранья голова.

— Чертоги небесные! — воскликнул мужчина. — Кэсси!

А Моллард снова провалился во тьму.

— Ты не умрешь. Не такая судьба уготована тебе.

Дэн с трудом разлепил пересохшие губы:

— Ты знаешь мою судьбу?

— Я в нее верю, — ответил черный человек и возложил ладони ему на лицо.

Дэнтон очнулся в темноте, но теперь все было иначе. Вокруг медленно появлялись очертания стен и мебели. Шепот обернулся потрескиванием огня. Тело вернулось — безвольное, застывшее. Моллард хотел подняться, но жуткая боль внутри головы не дала и попробовать. Дэн услышал собственное сердце. Оно забилось чаще, конечности зажгло и защипало, когда кровь устремилась в них. Дэн повернулся.

В зарешеченном окне виднелись облака. На стекле застыли белые узоры, и шел снег.

Где он? Жив или мертв?

Дэн опять пропал в забытье.

Гремела битва. Мужчины убивали друг друга, топтались на телах и падали среди них, пронзенные мечом или стрелой.

А рядом, за редким лесом, молодая женщина пыталась разродиться. Кровь текла у нее по бедрам, и рядом на носилках лежал мертвец, укрытый саваном.

Ее одинокое сражение закончилось одновременно со сражением мужчин. Победители вскричали, вздымая оружие, и закричал новорожденный младенец.

Дэнтон распахнул глаза и громко вдохнул, словно вынырнул из омута. Легкие защемило. Сознание и память ворвались в затуманенную голову, а вместе с ними — свирепая боль.

От крика инквизитора проснулся весь Альдеринг.

II

«Его величеству королю всей Америи, Эсмунду Первому из рода Теаргонов, от герцога Ривергарда и всех его земель, Робина Гидельбурга.

Великий государь! Ах, как славно было получить от вас приказ о выступлении! Я с превеликим трудом настроил людей на долгий путь до Вестгарда. А получив ваш новый приказ, все мы несказанно возрадовались.