Годы гроз

Ульянов Александр

— Я Рексен. Вы не помните меня?

Дэнтон пригляделся. После того, как он услышал имя, зеленые глаза и голос юноши показались знакомыми.

— Это ты был рядом со мной в Баргезаре?

— Да, инквизитор, до последнего.

— Не помню этой седины.

— Появилась после битвы, — солдат опустил глаза.

Дэнтон кивнул.

— Я рад, что ты выжил. Дай свое плечо.

Моллард оперся на Рексена и они медленно пошли вниз.

— Как твои раны, солдат?

— Тот свинар переломал мне ребра, но они уже срослись. Остальное

царапины.

— Со мной все хуже, как видишь.

— Вы остались в живых, инквизитор. Это главное. Тело восстановится.

Дэнтон угрюмо кивнул, и они продолжили спуск.

Двор пустовал, только дрожащий от мороза поваренок крутил ворот колодца. Начинало темнеть, на сизом небе появились первые звезды. Дэнтон отпустил плечо Рексена и сделал несколько шагов по утоптанному снегу. Холод вцепился в тело, будто зверь, но в тоже время дал почувствовать себя живым.

Изо рта вырывался пар. Дэн осмотрел истыканные мишени и растрепанные манекены. На одной из соломенных голов сидела сорока.

— Холодно сегодня, — буркнул Рексен, растирая руки. Он был без плаща, в одном стеганом кафтане и штанах.

— Иди внутрь, не мерзни.

— Я подожду с вами, инквизитор.

Дэн вышел на середину двора. Здесь, на этих камнях, случились одни из самых важных событий в его жизни. Похороны дедушки. Выход из инквизиции. И сюда же он приехал, как только стал инквизитором. Тогда он хотел, чтобы замок видел: он не напрасно претерпел свои муки. Он добился алого плаща, и стал-таки владыкой Альдеринга.

Часовой на воротах протрубил в рог, обернулся и будто бы вздрогнул.

— Инквизитор? — воскликнул он и упал на колени. — Я счастлив видеть вас, инквизитор Моллард!

Эхо его голоса разносилось по двору, остальные часовые на стенах тоже опустили глаза и заметили Дэнтона. Кто-то издал радостный крик.

— Встань, — ответил Дэн. — Кто прибыл в замок?

— Монахи, инквизитор.

— Впустите их.

— Открыть ворота! — прокричал часовой.

Три монаха в заиндевевших рясах въехали во двор. Двое были на лошадях, один сидел на плоских санях, который тянула за собой коренастая лошадка — мохноногая, северной династии. Монахи спешились и приветствовали инквизитора:

— Настоятель Манфрид передает вам свое почтение и радость, что вы пришли в себя, — сказал молодой монах, глядя куда-то мимо Дэнтона. — Мы счастливы, что мощи святого Джерри смогли сотворить чудо.

— И привезли немного миро, чтобы ты встал на ноги как можно скорее, мальчик мой, — сказал старый монах, слезая с телеги. — Дай посмотреть на тебя.

Старик скинул капюшон, и Дэнтон сразу узнал Теора Кослоу — бывший инквизитор стал сухим и хрупким, на голове остались только жалкие прядки волос, но нос клювом и вечно прищуренные глаза никуда не делись.

— Инквизитор, — Моллард принял старика в свои объятия. — Я рад вас видеть.

— И я рад, юный Дэнтон.

— Я уже не юн. Осенью мне исполнилось тридцать.

— Как

жаль, что мы не смогли отпраздновать твои именины. Тридцать — хороший возраст. Но мне-то уже больше восьмидесяти, так что для меня ты все равно юнец.

Дэн улыбнулся и повел старика в замок, сам едва переставляя ноги.

— Идемте все внутрь, нечего стоять на холоде. Эй! — окликнул Дэн стража ворот. — Позовите грумов, пусть займутся лошадьми!

Кослоу вдруг хрипло закашлялся и согнулся, стуча себя по груди.

— Как ваше здоровье?

— Увы, его больше нет. Лишний укус комара — и я скончаюсь от потери крови, — уняв кашель, ответил Теор.

— Тогда зачем вы отправились сюда в такие морозы?

— Хотел увидеть тебя. Кто знает, доживу ли я до весны. Зима будет лютой, а в монастыре у нас холодно. Я постоянно мерзну.

— Годы гроз еще не прошли.

— Мрачное изречение. Надеюсь, эти годы наконец пройдут.

Рексен открыл перед ним двери, ведущие в главную часть замка. Он весь продрог, так что побелел кончик носа.

— А, этот мальчик, — сказал Кослоу. — Он опять с тобой.

— Он бился рядом до конца, — Дэнтон кивнул Рексену. — Достойный солдат.

— Он бился и после того, как ты больше не смог.

— О чем вы? — Дэн посмотрел сначала на Рекса, который смущенно опустил глаза, потом на Теора.

— Он не рассказал? — криво ухмыльнулся Кослоу. — Скромность не к лицу героям, мальчик. Когда ваши кони напали на чудищ, он смог подняться и защищал тебя до конца сражения.

— Почему ты ничего не сказал? — спросил Дэнтон.

— Не хотел хвалиться, инквизитор, — Рексен почти втолкнул внутрь третьего монаха и закрыл двери.

— Иди согрейся. Искупайся в горячей воде. На сегодня ты свободен от всех обязанностей.

— Хорошо, инквизитор, — поклонился Рексен.

— Не думай, что это все. Я вознагражу тебя за храбрость.

— Спасибо вам, — и так красный от мороза солдат покраснел еще больше и поспешил удалиться.

— Щедро награждай и столь же щедро карай, — процитировал Кослоу изречение полководца.

— Кто это сказал?

— Коннетабль Гровер, мой далекий предок.

— Точно. Вы всегда любили вспоминать его слова.

— Мудрый и храбрый был человек, — проскрипел старик. — Это он завоевал Кольцо, а не король Вальдар, как принято считать.

— Кто знает. Это было слишком давно.

— Истинная мудрость не покроется пылью. Награди этого мальчика как следует и далеко не отпускай. Немногие бы дрались за тело мертвого, как он тогда думал, командира.

В прихожей замка горели жаровни, и тепло сразу мягко окутало их. Ковровая дорожка под ногами уходила прямо и вела в каминный зал. Стены коридора были задрапированы серебряными знаменами инквизиции. Дэнтон приказал слуге проводить в монахов каминный зал и напоить горячим бульоном. Он и Кослоу заковыляли следом. Оба ослабшие, один от старости, другой от ран, они едва передвигали ноги.