Годы в броне

Драгунский Давид Абрамович

У Тулы танковая рота А. Ф, Бурды нанесла из засады крепкий удар "непобедимым" танкистам Гудериана. Участвовал Бурда и в разгроме гитлеровцев под Клином. А в составе 1-й гвардейской танковой бригады Александр Федорович и его танкисты громили врага на подступах к Москве.

Бурду любили подчиненные и начальники.

Михаил Ефимович Катуков души в нем не чаял и с удовольствием повторял:

–  Александр Федорович молодец! Мал золотник, да дорог! Всего в нем в меру: хитер, умен, сноровист. Это настоящий волевой командир. Поставьте ему понятную задачу, и он ее обязательно с блеском выполнит.

Запорошенная

дорожка привела нас в глубокий снежный овраг, в расщелине которого прижалась ремонтная летучка. Командир полка приспособил ее под штаб-квартиру. Внутри все было устроено по-хозяйски: верстак превратился в столик, в левом углу широкая, прибитая к стене скамейка была оборудована под кровать. На подвешенных к потолку носилках спал шофер машины. Железная печурка, накаленная докрасна, излучала тепло. Все здесь было приятно и спокойно.

Увидев Александра Федоровича, я первым делом спросил, как идут дела.

–  У нас все в норме, - невозмутимо сказал он. - Немцев отогнали километров на пять. Полк окопался. Я жду дальнейших распоряжений.

–  В каком состоянии ваши подразделения?

–  Потерь не имею, люди накормлены, машины заправлены, - незамедлительно последовал ответ.

Разговор с командиром танкового полка затянулся до поздней ночи...

Охрипший, измученный бессонницей, я добрался до тесного блиндажа командира бригады полковника Мельникова, а через час уже передавал его приказ, в котором сообщалось, что каждому мотострелковому батальону придается танковая рота, усиленная артиллерией и саперами.

Пехота воспрянула духом. Наступление бригады продолжалось. В первом эшелоне боевых порядков продвигался батальон капитана Долгова.

На нашем участке фронта бои приняли затяжной позиционный характер: мы не смогли продвинуться вперед, гитлеровцы совсем недалеко отошли назад.

Обе стороны окопались на высотах и опушках лесов, забрались в овраги, заминировали все подступы и дороги. Вынужденную пассивность войск компенсировала артиллерия. Она не умолкала ни днем ни ночью, напоминая о неприступности своих позиций. И как обычно в таких ситуациях, активизировалась разведка.

Вторая половина февраля и начало марта принесли с собой северные ветры и снежные бураны. С большим трудом успевали мы сбрасывать с танков, машин и орудий снежные покрывала. По три-четыре раза в день очищали от снега блиндажи и окопы, расчищали дороги и тропы, ведущие к линии боевого охранения, в роты и батальоны, в пункты боеприпасов, к артиллерийским позициям.

Мы чувствовали недолговечность пребывания в этой относительно спокойной обстановке и потому с нетерпением ждали приезда командира корпуса генерала М. Е. Катукова из Москвы.

В расположении нашей бригады он появился ранним утром.

В покосившемся, жарко натопленном лесном домике собралось все командование бригады, танкового полка и батальонов. По ярким огонькам, вспыхивавшим в глазах генерала Катукова, по его широко расплывшейся улыбке нетрудно было догадаться, что произошло что-то необычно-радостное.

В домике воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием кругляшей, горевших в железной печурке.

–  Буду краток! - чеканя каждое слово, произнес генерал. - Верховный Главнокомандующий поручил мне сформировать танковую армию. Нашей армии присвоено наименование

первая танковая, понимаете, первая! Это ко многому обязывает. Костяк армии составят первая гвардейская танковая и ваша первая механизированная бригады. Нас ждут большие дела. Уверен, мы оправдаем доверие Родины.

Слова генерала потонули в буре аплодисментов.

1-й танковой армии, родившейся в снежную зиму 1942/43 года в лесах Калининщины, было суждено пройти по дорогам войны многие тысячи километров и завершить свой путь 2 мая 1945 года в самом Берлине.

Наша танковая армия была не единственной. В начале сорок третьего года в тылу страны и на фронтах было создано около ста бригад, десятки механизированных и танковых корпусов, пять танковых армий, ставших бронированным мечом, танковым тараном, главной ударной силой Красной Армии. Эти танковые соединения раскалывали фронты, окружали большие вражеские группировки, с ходу захватывали водные преграды, аэродромы, железнодорожные узлы, первыми врывались в Бухарест, Будапешт, Софию, Белград, Варшаву, Вену, Берлин...

Совещание окончилось, участники его разъехались по своим полкам и бригадам. Я тоже спешил к себе. Многое передумал в тот день. Мысли невольно возвращали меня в крепость Осовец первых месяцев войны, на землю пылающей Смоленщины. Вспомнил наш батальон, в котором оставался один-единственный исправный танк... Мы с боями отходили на восток. Но и тогда свято верили в нашу победу...

* * *

Сигнал о выдвижении наших частей не заставил долго себя ждать. С большими трудностями мы совершали трехсоткилометровый марш на северо-запад, в район Демянска.

От Селижарово до Хойма непроходимой стеной стоял на нашем пути спрессованный снег двухметровой толщины. Мы выбивались из сил, тащили на себе машины и орудия. Танки по самую башню проваливались в снежную пропасть. Но, несмотря ни на что, танковая армада ползла вперед, преодолевая всего с десяток километров в сутки.

Мы торопились, но время все же было упущено, и удар танков с юга по демянской группировке противника запоздал. Началась оттепель. В эти труднопроходимые, болотистые места подкрадывалась весна, готовая приковать на месте все живое. Мне трудно судить о планах командования, предусматривавших использование танковой армии на этом направлении. Во всяком случае, мы, танкисты, были удивлены, оказавшись в тех топких краях. Танкам необходим разбег, размах, простор, чтобы проявились основные качества этой боевой машины: крепкая броневая защита и мощная огневая сила в сочетании с подвижностью и маневром.

Однако фортуна над нами смилостивилась. Не прошло и месяца, как нашу 1-го танковую армию вывели в резерв Ставки, а еще через некоторое время последовал приказ грузиться в эшелоны.

Тысячи вагонов, сотни эшелонов потребовались для перевозки личного состава и техники корпусов и бригад армии на юг. День и ночь мчались по "зеленой улице" в направлении Курска тяжеловесные составы.

В первых числах апреля наша 1-я механизированная бригада выгрузилась в маленьком прифронтовом городке Обоянь. Затем своим ходом она вышла в район Ивня, Курасовка, Алисовка и притаилась в змеевидных оврагах. Как и всей 1-й танковой армии, бригаде предстояло в составе Воронежского фронта участвовать в боях на просторах Курщины.