Годзилла на краю света
Шрифт:
Прибор замерял колебания земной поверхности глубоко внизу, под древними льдами Антарктиды. Он делал это уже долгие месяцы. Рядом с прибором лежали рулоны ранее использованных бумажных свитков с проставленными от руки резким и четким почерком доктора Уэнделла черным маркером датами.
Геолог напомнил студенту, как работает аппарат и за какими необычными явлениями нужно следить. Молодой аспирант, стиснув зубы, стерпел ненужную ему лекцию.
Затем пожилой ученый застегнул молнию своей куртки и надел толстые перчатки
И через секунду бородатый ученый вынырнул из пластиково-металлического сооружения, прозванного «кабачковым домиком» из-за своей необычной формы — оно было похоже на длинный, ярко-красный кабачок, лежащий на снегу. Сооружения таких конструкций были дешевле, их легко было устанавливать и поддерживать, и их можно было найти на научно-исследовательских станциях по всей Антарктиде.
Скопление таких прижавшихся друг к другу сборно-разборных быстровозводимых сооружений служило лабораториями и жилыми помещениями для двадцати шести мужчин и трех женщин, отправленных в Антарктиду геологическим факультетом Мискатоникского университета. Их работа заключалась в изучении необычной сейсмической активности, зафиксированной в этом районе Земли Уилкса.
После относительного полумрака, царившего в его домике, яркий блеск нескончаемого дневного солнечного света Антарктиды заставил ученого надеть солнцезащитные очки. Это обязательно нужно было делать, чтобы не страдать от снежной слепоты. Экспедиция уже вынуждена была отправить назад одну аспирантку на ежемесячном служебном вертолете с австралийской станции на острове Маккуори. Несчастная девушка забыла захватить очки на полевую экспедицию. К счастью для нее, снежная слепота носит обычно временный характер.
Когда доктор Уэнделл шел через лагерь, возник и стал нарастать холодный нисходящий сверху ветер. По ледяной равнине понеслись крошечные кусочки льда, а вокруг шестнадцати домиков, служивших для группы жилыми помещениями, закружили порывы ветра. Эти маленькие тесные строения называли иногда «домиками-яблоками», потому что именно на них они были очень похожи — на кучку яблок, брошенных кем-то в снег.
Как и вытянутые «домики-кабачки», эти здания были ярко-красными, потому что такой цвет заметно выделялся на снегу, и они были хорошо заметны с воздуха или же в тумане внезапной бури.
«Ну, по крайней мере, не ожидается приближения бурана», думал доктор Уэнделл. «Сейчас здесь уже почти лето. Вот только утих бы нисходящий ветер…»
Температура в Антарктиде в это время года была почти теплой — она колебалась между максимумом в виде нуля по Фаренгейту (–17є С) и минус двадцатью. Однако нисходящие стоковые ветры, вызванные сдвигами гравитации в районе Южного полюса, могли довести температуру воздуха под воздействием силы ветра до минус пятидесяти градусов или даже еще ниже.
Доктор Уэнделл поежился и задрожал. Даже сквозь завывания
Без электричества люди здесь, на базе имени Дайера, насмерть замерзнут за одну ночь.
По дороге к «домику-кабачку» д-ра Мейера доктор Уэнделл проверил, подсоединена ли к генератору его собственная научно-исследовательская станция. Он также проверил телефонные линии, недоумевая, почему не работает его телефон.
Все на первый взгляд было нормально. Проблема с телефоном, должно быть, возникла из-за чего-то другого. «Ну по крайней мере, мы не лишены электричества», с некоторым облегчением подумал доктор Уэнделл. «Плохо было бы, если бы мы потеряли данные из-за сбоев в электропитании».
Ученый знал это из прошлого опыта. Такое раньше уже случалось.
Прорываясь сквозь ледяное пространство, доктор Уэнделл увидел нескольких человек, сгрудившихся вокруг двух гусеничных вездеходов норвежского производства Hagglunds. Яркие оранжевые машины представляли собой по сути лишь кабину, водруженную на танковые гусеницы. Крыши Хагглундов были усеяны гроздьями прожекторов.
На боковых дверцах обеих машин был изображен герб Мискатоникского университета. Эти абсолютно новенькие машины, доставленные всего месяц назад, были гордостью базового лагеря. Доктор Уэнделл еще не успел поездить в какой-нибудь из них, но он знал, что обе они очень пригодятся.
Эти машины могли с легкостью передвигаться по этой местности в радиусе свыше 100 километров вокруг. Они могли также везти с собой дополнительный запас топлива, что значительно расширяло этот диапазон их передвижения.
Он удивился, что эти люди делают у этих неуклюжих машин. Одна из них была уже заведена и работала, и ремонтная бригада трудилась над второй. Доктор Уэнделл предположил, что они выезжали на поиски пропавших собак.
Когда он приблизился к самому большому в скоплении лагерных строений «домику-кабачку», уставший геолог продолжал теряться в догадках, что от него понадобилось начальнику группы. Он надеялся, что это не ответы на невыясненные вопросы, потому что их у доктора Стэнли Уэнделла не было.
«Войдите», крикнул доктор Хайрем Майер, услышав стук в дверь его домика. Доктор Уэнделл вошел, предшествуемый порывом холодного воздуха.
Двое ученых кивнули друг другу. Затем доктор Уэнделл закрыл за собой дверь и подошел к переносному обогревателю. Он снял перчатки, расстегнул куртку и некоторое время грел над ней руки.
«Выяснили что-нибудь о пропавших собаках?», спросил доктор Уэнделл. Его коллега покачал головой, с выражением ужаса на бронзовом от солнца морщинистом лице.