Голд, или Не хуже золота
Шрифт:
— Конечно. Не знаю.
— Потрясающе.
— Рон, я обязан задать вам этот вопрос о президенте. Вы и правда не знаете или просто не хотите говорить?
— Не знаю.
— Вы хотите сказать, что не знаете, знаете вы или нет?
— Совершенно верно.
— Спасибо, Рон, — сказал пожилой корреспондент в первом ряду. — Вас нужно поздравить. Это был самый откровенный и информативный брифинг для прессы, на котором мне довелось присутствовать.
— Ах, не знаю.
РАЛЬФ позвонил на следующее утро, когда Голд готовил завтрак, и сообщил, что президент хочет
— Он пытался дозвониться до тебя в отеле, но на коммутаторе ему сказали, что ты не принимаешь звонков.
— Я остановился у Андреа, — сказал Голд. — А зарегистрировался в отеле, чтобы обезопасить себя.
Ральф уважительно присвистнул.
— Какая глубина, Брюс. Именно этим способом мы все и должны пользоваться, чтобы защитить наши жизненно важные секреты. Приезжай в Белый Дом в одиннадцать. Подъезд для прислуги.
Голд последовал указаниям Ральфа, и его провели вверх по лестнице через кладовую в приватную приемную, и в этот момент из приватного внутреннего кабинета на цыпочках появился Ральф и повел его назад. Аудиенция была отменена. Президент спал.
— Он прилег вздремнуть, — прошептал Ральф.
— В одиннадцать утра? — воскликнул Голд.
— Президент, — объяснил Ральф, — очень рано встает. Каждое утро в пять часов он уже на ногах, он принимает две таблетки от бессонницы и транквилизатор и снова ложится в постель и лежит, пока не проснется.
— Когда же он работает? — спросил Голд.
— Что ты имеешь в виду? — сказал Ральф.
— Когда же он работает?
Главным чувством Ральфа было недоумение.
— Я что-то все равно не понимаю.
— Когда он делает то, что входит в его обязанности? В обязанности Президента?
— Двадцать четыре часа в сутки, — сказал Ральф. — Бедняга, может быть, работает даже в этот момент, когда спит. Да, тебя повысили. Об этом он и хотел тебе сказать.
— До кого? — в удивлении воскликнул Голд?
— Мы еще не решили, но это большой шаг вперед.
— Откуда?
— Мы что, так еще и не выяснили? Ты уже вот-вот сможешь выбрать что-нибудь, если только такая возможность появится. Это уже официально, хотя еще и подлежит утверждению, но все должно оставаться в тайне, пока мы об этом не объявим в том случае, если решим, что это можно предать гласности. Ты уже ушел далеко вперед от источника и представителя.
— Я буду больше зарабатывать? — осведомился Голд.
— Столько, — сказал Ральф, — сколько сможешь унести, хотя конкуренция всегда очень сильна. Знаешь, Линдон Джонсон [85] и Джек Джавиц [86] были не единственными, кто разбогател на службе в правительстве. Я случайно встретил Гарриса Розенблатта и выяснил у него, что делает министр финансов, — сказал Ральф, когда они удобно расположились в его кабинете. — Люди твоих религиозных убеждений там неизбежно преуспевают.
85
Линдон Джонсон (1908–1973) — 36-й президент США (1963–69).
86
Джекоб
Голд откашлялся. — У меня нет религиозных убеждений, Ральф.
— Ну, ты же знаешь, что я имел в виду. Я просто пытался тактично это выразить.
— Я тебе очень признателен за твою тактичность.
— С Гаррисом Розенблаттом происходит что-то таинственное, Брюс, — сказал Ральф, нахмурившись. — Каждый раз, когда я его вижу, он все больше и больше становится похожим на кого-нибудь, вроде меня, и все меньше на кого-нибудь, вроде тебя.
И опять Голд с трудом нашел слова.
— Что ты имеешь в виду, Ральф, когда говоришь, что Гаррис Розенблатт становится все больше и больше похожим на тебя и все меньше на меня?
— Он становится выше и стройнее, Брюс, — просто и честно ответил Ральф, совсем, казалось, не обратив внимания на оцепенение, в котором пребывал Голд. — И у него появилась осанка. Ты помнишь, каким он был низеньким и дряблым. И еще — он, кажется, становится бледнее. Я вчера на вечеринке видел Андреа, и она меня тоже беспокоит. Раньше она была выше, верно?
— Выше? — Голд поймал взгляд Ральфа в надежде увидеть в нем хотя бы лучик мысли, которую он сможет разделить с ним. — Выше, чем что?
— Чем теперь. Я бы на твоем месте проверил. Ведь ты не хочешь, чтобы она стала слишком низкой?
— Слишком низкой для чего, Ральф?
— Для тебя, Брюс. Я не думаю, что тебе добавит веса, если твоя вторая жена будет такой же низенькой, как Белл, верно?
— Я у нее спрошу, Ральф, когда это будет удобно. А чем занимается министр финансов?
— Он подбадривает деловое сообщество.
— Это я бы смог, — сказал Голд.
— Конечно, смог, — согласился Ральф. — И еще обещает понизить дефицит бюджета. На самом деле он этого не делает, он только обещает. Он также блюдет свои финансовые интересы и интересы своих друзей, чтобы они могли продолжать жить на том уровне, к которому привыкли.
Интерес Голда ослабел.
— Меня не очень уж беспокоят мои друзья, — признался он. — Я пытаюсь улучшить тот уровень, к которому привык я.
— Значит, у тебя к этому не лежит сердце.
— Я еще раз обдумал варианты главы НАТО, министра обороны, Директора ЦРУ или ФБР и даже министра Армии, Флота или Воздушных сил, если только уже не поздно.
— Нет, конечно, не поздно, — сказал Ральф, — если только уже не поздно. Мы пришли к какому-нибудь решению по здравоохранению, образованию и социальному обеспечению?
— Меня интересуют только мои собственные.
— А как насчет жилищного строительства и городского планирования? Это помогает узнать, что значит быть бедным…
— Я уже был бедным.
— … и принадлежать к тем, кто не пользуется привилегиями.
— Оттуда меня вычеркни.
— Как насчет генерального прокурора, Брюс? Вот уж где теплое местечко.
— У меня открытый ум, — сказал Голд. — Я думаю, теперь, когда на моих детях это уже никак не скажется, я мог бы способствовать лоббированию таких вопросов, как смешанное обучение и интеграция. Но разве я не должен быть юристом, чтобы стать генеральным прокурором?