Golden Age
Шрифт:
Кара краем глаза заметила, как воины начинают рассредотачиваться по кругу, повинуясь тихому приказу Маркуса. Сейчас ей было все равно, ибо от отвращения к себе и ощущения, что Эдмунда она потеряла навсегда, не хотелось сопротивляться. Только тихий голос Онура привел ее в чувство.
– Беги… – прохрипел моряк, с трудом вставая на ноги. Кара непонимающе нахмурилась, и тогда Онур крикнул изо всех сил: - Беги отсюда!
И Кара побежала. Воины ломанулись ей наперерез, но опутавшие их ветви дерева расчистили девушке путь. Позади раздался голоса Маркуса и Онура, затем звон мечей. Их тут же заглушил скрип леса и шум ветра, который усилился в сто крат, стоило ведьме
***
Голова раскалывалась так, что было впору ее отрубить, чем терпеть эту боль. Эдмунд глухо застонал, приходя в себя, и дотронулся рукой до источника мучений, которым сильно ударился о стену в завершение короткого полета. Пальцы нащупали повязку, пересекающую лоб и виски, один из которых неприятно саднил. Юноша инстинктивно попытался подняться, но чьи-то руки толкнули его обратно.
– Лежи, Эдмунд, - хриплый голос Онура вызвал в памяти липкие, неполные воспоминания. С трудом король воскрешал картины недавнего прошлого. Ведь они с другом с кем-то дрались, иначе не было бы так больно, верно?.. Осознание вспышкой прошило сознание. Ведьма! Эдмунд распахнул глаза и устремил на моряка вопрошающий, требовательный взгляд, от которого не укрылась и изможденность парня, и расцветающий на скуле синяк. – Мы…
– Что с Ингрид? – спросил король, с трудом садясь. Онур не стал ему мешать. Голова тут же закружилась. Да, хорошо он ударился, ничего не скажешь… Все делает на совесть. Высокий потолок комнаты замка Освальда так и качался перед глазами.
– Она мертва, - ответил моряк, отведший взгляд. Эдмунд нахмурился. Судя по тому, что он помнил, битва складывалась отнюдь не в их пользу.
– Как так?
– Кара… Она… – замялся Онур, не зная, какие слова бы подобрать. Его сомнения разрешил Маркус, вошедший в покои короля.
– Она встала на Вашу защиту и, будучи ведьмой, выпила девку досуха на глазах у многих свитеделей, - произнес он сурово. Онур тут же отстранился, неприязненно на него косясь, на что северянин сказал просто: - Прости, парень, что я тебя так разукрасил. Но ты на пути встал, сам понимаешь. Долг.
– Выпила?.. – тихо переспросил Эдмунд, не веря своим ушам. И без того тормозящий разум тщетно пытался отыскать другое толкование словам Маркуса, кроме самого очевидного, но не находил. Сердце вдруг лихорадочно забилось. Он узнал?! Расширившиеся от изумления карие глаза задали вопрос без единого звука, но воин понял и ответил, нахмурившись:
– Я, конечно, подозревал нечто подобное, но в жизни б не подумал, что… Вы ведь знали, да? Не могли не знать, что она ведьма… Теперь Вы не одни. Видевших ее немало, и скрыть это уже не удастся.
Выпила. Значит, вытянула всю силу, как сделала это Ингрид с крестьянами и воинами, пытавшимися ей помешать. Как сделала первая колдунья Теребинтии, с которой Эдмунд сражался. И теперь Кара. Это не укладывалось в голове. Она не могла. Кара ведь искренне не желала доводить дело до этого, и юноша знал это, чувствовал! Почему же она ступила на эту темную тропу, сорвалась, не выдержала?.. Защитить. Кара хотела защитить его любой ценой, так же, как и он был готов пойти на любые жертвы ради ее любви и безопасности. Это послужило исчерпывающим и коротким ответом на все
– Где она? – негромко осведомился Эдмунд. Маркус прищурился.
– Сбежала в лес, но мои воины ее ищут и скоро найдут. Чтобы сделать то, что должно.
– Что должно? – воскликнул юноша, из-за чего голова взорвалась болью. Он поморщился, но продолжил с жаром: - Ты не посмеешь! Она лишь пыталась защитить меня и никому зла не сделала!
– Ведьма опасна. Она будет брать еще, и еще. Это не остановишь, - мрачно перебил его Маркус. – Жажда могущества даже из невинной овечки сделает волка, стоит раз поддаться. Или пример Ингрид Вас ничему не научил?
– Но…
– Вы не понимаете, насколько плачевно Ваше положение? Две из трех спасенных Вами девиц оказались ведьмами, причем с одной из них у Вас роман! – резко оборвал все возражения Маркус. Он был на редкость взволнован и обеспокоен, однако злости в его тоне не чувствовалось. В нем ощущалась тревога, а вот за кого, Эдмунд понял из дальнейших его слов: – Освальд рвет и мечет, я едва сумел его успокоить. Я понимаю Ваши чувства, но…
– Что ты хочешь сказать? – тихо спросил юноша, сжимая кулаки. Северянин покачал головой.
– Если Вы продолжите упрямиться, всем будет только хуже. Освальд не потерпит такого, и дружбе Нарнии и Теребинтии придет конец. Одумайтесь, король Эдмунд, пока есть шанс облечь все в безобидную для Вас форму. Вы кажетесь мне неплохим, но и разумным, несмотря на молодость, человеком. Отрекитесь от ведьмы. Ее казнят, а Освальду я скажу, что она Вас очаровала, заколдовала и задурила голову. Никому не известно, на что еще способны ведьмы… Ко мне, как к их знатоку, прислушаются. И эта история забудется, - Маркус помолчал и добавил с нажимом: - Конечно, полностью ее не вычеркнешь, но печальных последствий удастся избежать. Подумайте, стоит ли оно того?
Эдмунд некоторое время молчал, глядя перед собой и кусая губы. Затем спустил ноги с кровати и встал. Его тут же качнуло, но Онур остановился по первому же взмаху руки. Маркус нахмурился, когда король не очень твердым шагом подошел к нему и взглянул прямо в глаза, негромко сказав:
– Ты угрожаешь мне войной. И она будет, обещаю, если ты не уйдешь с моей дороги.
– Король…
– Да, я король. И как король я обещаю тебе, что не остановлюсь и развяжу эту чертову войну, если вы помешаете мне забрать Кару целой и невредимой! – рявкнул Эдмунд, сверкнув глазами. – Если ты так расположен ко мне, как говоришь, то сейчас же отзовешь из лесу солдат и пропустишь меня. Мы с Карой уедем, и твой долг перед Теребинтией будет выполнен. Я буду искренне благодарен, если ты пойдешь мне навстречу. Если же нет… Пеняй на себя, Маркус.
Северянин долго сверлил его взглядом, словно испытывая на прочность. Король не дрогнул, и решительность его не ослабла ни на миг. Ничто не изменит его чувств к Каре, и никто не посмеет остановить его. Точнее, не сможет это сделать, ибо Эдмунд Справедливый обрушит свою ярость на целый мир, если потребуется. И это намерение читалось в его расправленных плечах, с которых не струилась мантия, в гордо поднятой голове, которую украшала не корона, а всего лишь повязка…
Маркус кивнул и отошел. Он отдал соответствующий приказ, и воины из лесу вернулись обратно в замок, прекратив поиски. Когда нарнийский король, изъявивший желание отправиться в чащу в одиночестве, исчез в гуще деревьев, северянин направился к Освальду и доложил ему об обстановке. Получив соответствующие распоряжения, он поклонился и отправился на побережье. Ждать ему пришлось недолго.