Golden Age
Шрифт:
– Простите, Ваше Величество, однако материалы, из коих было сделано Ваше седло, были высочайшего качества, - тихо ответил фавн. Эдмунд с шумом выдохнул.
– Ты намекаешь на мастеров, что они недобросовестно выполнили свою работу? – юноша прищурился и резко добавил: - Если ты считаешь, что перекладывая вину на других, добьешься моей милости и прощения, то ошибаешься. Ты в любом случае должен был заметить все заранее, ибо в том и состоит твоя задача!
– Но… – начал было фавн, но король резко взмахнул ладонью, не дав ему сказать еще хоть слово.
– Довольно.
– Ваше Величество, седло было в полном порядке, это могут подтвердить и мои помощники, и множество других нарнийцев! – воскликнул фавн. – Асланом клянусь, это так!
– Асланом? – Эдмунд, уже успевший отвернуться, пристально посмотрел на слугу. Стражи, пришедшие, чтобы вывести упрямца из покоев, были тут же отправлены прочь. В голосе короля явственно зазвучали угроза и предупреждение. – Тебе ведь известно, что лгать, принося такую клятву, нельзя ни в коем случае? Что тогда выйдет, что ты служишь богине Таш, покровительнице наших «друзей» с юга?
– Я готов поклясться хоть тысячу раз, мой король, - взволнованно, но твердо произнес слуга, - что подпруга не могла лопнуть сама по себе.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Эдмунд. Фавн замялся, опустил глаза, нервно переступая с копытца на копытце. – Ну же, я жду!
– Я не уверен… Доподлинно установить это невозможно… Однако… – промямлил тот. Король скрестил на груди руки, теряя терпение. Он слишком устал, чтобы тратить целый час на бессмысленное бормотание. Фавн, ощутив его раздражение, собрался с силами и выпалил: - Ремень могли подрезать, Ваше Величество.
– Подрезать? – с недоумением переспросил Эдмунд. Фавн кивнул, заметно сглатывая. Юноша нахмурился. Это немыслимо. Этого быть не может. Он же лично все проверил прямо перед выходом на ристалище, ну практически перед выходом. Уж испорченную сбрую он бы наверняка увидел!
Он хотел уже было заявить слуге, что тот лжет и невероятной гипотезой пытается себя выгородить, однако в душе вдруг возникли сомнения. А если тот не врет? Не будет ли его резкость слишком поспешна? Нужно все обдумать.
– Если ты клевещешь на кого-то, дабы обелить себя, то понижением не отделаешься, - процедил король, посмотрев слуге прямо в глаза. – Из дворца вышвырну без жалости и сожаления.
Фавн только голову опустил, принимая его волю как данность. Эдмунд прикусил губу. Если допустить, что он говорит правду, что седло и впрямь было в полном порядке, то когда его могли испортить? И кто? Голова отказывалась работать, ведь поспать юноше так и не удалось. Виски неприятно ныли, а память не желала воскрешать события утра. Так, он пришел в служебные помещения вместе с Питером. Филлипа уже снарядили к тому моменту. Затем король проверил сбрую коня и не нашел в ней изъяна, после чего заговорил с братом. И… Сердце пропустило удар. И тогда к ним подошел Рабадаш.
Мысли заметались в голове безумным вихрем. Царевич был как никогда любезен, что Эдмунда и изумило. Это отвлекло и его, и Питера с Филлипом. Рабадаш обошел их кругом,
Эдмунд уставился перед собой, не способный осознать до конца правду, что ему открылась. Так подпруга лопнула не случайно, не по велению судьбы, а с помощью врагов? С их подачи младший король рухнул с Филлипа на полном скаку, так и не пробившись в финал, не достигнув победы, едва не разбившись? Его поражение было коварно подстроено?! Юноша сжал кулаки, чувствуя, как душу наполняет злость. Не может быть. Они с Рабадашем, конечно, не ладят, но чтобы тот пошел на такую подлость… Ведь он знал, наверняка знал, раз пошел отвлекать – и у него это получилось, черт возьми! Бесчестная тварь. Эдмунд не ожидал от южан ничего хорошего, но и мысли не мог допустить, что они падут так низко. Все же, требуя благородства от себя, невольно ожидаешь его и от других – хотя бы в малой мере.
Охрипшим голосом младший король отправил слугу прочь. Тот, чувствуя, в какую ярость приходит правитель, поспешил ретироваться и даже не спросил, какая участь его в итоге ждет. Эдмунд думал совершенно не об этом. В ушах шумела кровь. Теперь он был полностью уверен в причастности Рабадаша! А он царевича еще и поздравил! Сердце охватило пламя, требуя немедленно отправиться к тархистанцам и разорвать виновника на куски. Растерзать в клочья, ибо такого оскорбления король стерпеть уже не мог.
– Ваше Величество… – окликнул его несколько боязливо Меар. Король резко развернулся к филину. В глазах его бушевало неистовое пламя.
– Почему я об этом заговоре ничего не знал? – прошипел он разгневанно. – Разве наш шпион не проник в самое сердце Тархистана? Разве не приехал сюда вместе с делегацией?
– Насколько мне известно, да, - ответил взволнованно филин. Эдмунд глубоко вздохнул, но это не помогло ему охладить пожар, что разгорался в сердце. Все, на что его хватило, - это понизить голос, чтобы никто не услышал их разговора, даже стражи у дверей.
– Тогда какого черта он прохлаждается вместо того, чтобы верно служить Нарнии? Вместо того чтобы проникать в самые сокровенные тайны и знать обо всем, что замышляют эти негодяи?
– Вероятно, ему не удалось… – начал было Меар, но юноша перебил его:
– Мы столько сил потратили на то, чтобы его туда внедрить! Столько усилий было для того приложено, а толк? Где толк, Меар?! – Эдмунд перевел дух, сжимая в ярости кулаки. – Видишь, к чему это привело. Из-за вашей нерасторопности и моей неосторожности весь мир стал свидетелем моего позора на ристалище, подстроенного Тархистаном. Неизвестно, удастся ли мне поставить южан на место и доказать могущество Нарнии… А вдруг наш агент переметнулся на сторону врага?