Голец Тонмэй
Шрифт:
– Как же ты поедешь больной? – забеспокоился Гургули.
– Дети позаботятся. И Айсач с матерью рядом. Не беспокойся за меня.
Старец Гургули помолчал. Наконец произнес:
– Я отправлю с вами Ичээни. Он поможет вам добраться до родных мест и вернется обратно. Я за него спокоен. Не подведет парень.
Кагана приподнялся на локтях, глаза его блеснули радостью.
– Ты поступил, как истинный ламут, отец Ичээни. Я никогда не забуду твою доброту.
А у колымских ламутов в самом деле положение осложнилось. Заболел глава рода. До распутицы колымские сородичи должны вернуться к своим стойбищам у Колымы-реки. Тяжело
Стоит тут поведать, как совпали желания отца и сына. У колымского ламута была красавица дочь. Ичээни про себя терзался сильно из-за того, что девушка из далекой Колымы овладела его сердцем. А бедный юноша без согласия отца девушки ни на что не мог надеяться.
Сам старец, отец Ичээни, тоже положил глаз на девушку. Вот кто могла бы стать хозяйкой семейного очага у его сына Ичээни. Он был впечатлен легкостью и ловкостью девушки в ведении кочевого хозяйства. Все умела Айсач: варила еду быстро и вкусно, легко управлялась с упряжными оленями, не уступала своим братьям в лове оленей маутом-арканом, хорошо ходила на лыжах и на охоте была удачлива. Чем не пара для Ичээни? Старик надумал по возможности послать свата к дальнему сородичу на Колыму. А пока посылал сына помочь довезти больного отца семейства до устья Колымы. Мудрый ламут от Гольца Тонмэя сам нашел удачный предлог для сватовства сына. Он поступил просто: отправил сына на смотрины, пусть увидят его в деле. Коли придется по сердцу, то сами поймут потаенные его мысли и сами решат отдать за него дочь…
Старец Гургули за вечерней трапезой повернулся к Ичээни и проговорил:
– Прав ли я или не прав – не знаю. За тебя решил, Ичээни, не посоветовавшись… Не обижайся.
– Ты мой отец. Как скажешь, так тому быть, – ответил Ичээни.
– Это верно. Но все же, по совести, надо бы сначала с тобой посоветоваться. Правда, тебя не случилось рядом… Вот и пришлось решить за тебя.
– Ты о чем говоришь, ама? – насторожился Ичээни.
– Старина Кагана сильно захворал. Торопится обратно на Колыму, пока есть санный путь. Но он сильно болен. Вот я и решил, чтобы ты помог им добраться до Колымы.
– Мне ехать с ними?! – заволновался Ичээни.
– Без тебя им будет трудно. Очень трудно и, как мне показалось, даже опасно. Поезжай с ними, Ичээни. Подсоби им, как можешь, – отец говорил негромко, будто сам с собой.
– Поеду, раз ты так решил, ама, – проговорил Ичээни. В эти мгновения перед его взором возник таинственный и чудный облик Айсач.
– Как мне кажется, сын мой, это знак родовой судьбы. Такое не каждому выпадает. Остальное от тебя самого зависит.
– Каждое твое слово, ама, для меня как дар судьбы. Песцовые шкуры забери, ама. Они пригодятся.
Старец Гургули промолчал. Вынул трубку, набил табаком и закурил.
– Слушай, Ичэнни, – заговорил он. – Шкурки бери с собой. Тебе они больше пригодятся, – старец вспомнил слова старика Каганы о неуплате ясака. Затем добавил: – То, что ты удачно поохотился на песца, это тоже знак судьбы. Не пытайся от него ускользнуть. Доверься ему… Кто знает, что ждет впереди? В жизни всякое бывает, лишь бы не упустить главное…
Глава вторая. Поединок
Абага знал себе цену. Не хотел уходить со своих таежных владений. Здесь ему все знакомо: каждый стланик, каждый родник в тени каменных глыб и густых зарослей, где богато растут лакомые каменки – ногли.
Зверь вольготно чувствовал себя здесь. Он был владыкой окрестностей Гольца Тонмэя. Многие собратья-медведи пытались силой отнять у него заповедные леса и густые стланиковые рощи. Часто завязывались между хищными зверями смертельные схватки за право быть полноправным владыкой тайги. Абага-медведь, от рождения крупный и сильный, не встречал себе равных. Всех соперников трепал, как хотел. Так жил вольготно и сытно, пока на его пути не повстречался отчаянный охотник. В таежном мире ничто просто так не случается. Все свыше пробуется на прочность. Тот, кто выдержит испытание, живет дальше, оставаясь хозяином таежной глухомани. Многое решает случай. Не промчись тогда мимо медведя раненый, истекающий кровью сокжой, ничего страшного не произошло бы. А тут абага-медведь не сплоховал. Легко настиг раненого сокжоя, свалил его одним ударом когтистой лапы и принялся лакомиться свежатиной. Между тем охотник настигал подранка, выслеживая по каплям крови. Это его добыча, поэтому он упорно шел по следам сокжоя, зная, что тот от него не уйдет. В полумрачном чуме его ждут с нетерпением голодные дети. Давненько не выпадало такой удачи, как сокжой. Правда, не уложил с первого выстрела. Раненый, истекая кровью, ушел… Но он его не упустит. Все равно настигнет.
Абага-медведь – ненасытный зверь. Вкусив свежую кровь и упитанную оленину, никому добычу уже не уступит. Зверь издалека почуял охотника. Зло рыча, затаился. Охотник же, всегда предусмотрительный и зоркий, лишь на секунду расслабился, хищный зверь внезапно навалился на него сзади и одним ударом раздробил череп. Так погиб отец молодого ламута Ичээни.
Растерзанного охотника сыновья нашли на другой день…
Гякичан, средний сын старца Гургули, не задерживаясь, собрался в дальний путь за старшим братом Ичээни. Повел в поводу восемь рослых верховых оленей. Или настолько торопился, или по умыслу, но с собой не взял ничего. Разве только охотничий нож виден на правом боку.
Покойный отец, будто чуял свою скорую трагическую кончину, потому говорил сыновьям: «Если со мной что-либо случится, немедленно спешите за старшим братом».
Часто меняя верховых оленей, Гякичан ехал дни и ночи напролет, забыв про сон и отдых, пока не добрался до жилища Ичээни.
Тот сердцем почуял беду, едва глянув на изможденное лицо Гякичана. Велел тому поспать, а сам стал собираться в дорогу.
Трагическая гибель отца перевернула душу Ичээни. Он поклялся непременно найти хищника и отомстить.
Вернувшись к своим родичам, Ичээни незамедлительно принялся искать встречи с абага, виновником гибели отца. Медведя таежные ламуты боготворят, потому уважительно называют «абага», или «дедушка».
Ичээни отмахнулся от слова «абага», решив про себя: зверь есть зверь, никакой он для него не дедушка, а «кяга», то есть злой шатун. Сородичи поражались смелости молодого охотника. Теперь, после гибели старца Гургули, Ичээни стал главой рода. Ламуты приняли молодого вожака.