Голландка
Шрифт:
– Пошли.
– она подала пример, взяв в каждую руку по увесистому пакету, и подтолкнула тележку к ее сородичам.
– И все?
– Даниил неуверенно подхватил свою долю пакетов с пола, оглядываясь с таким видом, будто за ним сейчас должны бежать полицейские с сиренами.
– А что еще?
– недоуменно приподняла бровь Лана.
– Мы заплатили, можем идти.
– Но как они узнают, что мы просканировала все? Или, например, не доложили в пакет с помидорами еще парочку, уже после того, как взвесили?
– воспитанный на очередях и халяве мозг Даниила автоматически искал способы обойти
– Ну, во-первых, в магазине есть камеры. И если ты будешь класть помидоры туда-сюда, охрана заинтересуется. А во-вторых, иногда здесь все же проверяют.
Лана кивнула назад, к кассам самообслуживания, где девочка, вряд ли давно совершеннолетняя, облачённая в фирменную синюю жилетку, подносила сканер то к одной покупке, то к другой. Пожилая дама в шляпке стояла рядом и покорно ждала, пока ее тряпичную тележку перетрясут.
– Тогда ладно.
– успокоился Даниил.
После заверения документов и финальных согласований с институтом, расписание Даниила установилось окончательно.
Учеба отнимала практически целый день.
Утром он уходил затемно, около семи, чтобы с пересадкой в Утрехте полтора часа трястись в поезде, почитывая старые лекции и зевая в окно, на проезжающих мимо коров и овец. Шесть часов лекций, и снова полтора часа до дому. Иногда он задерживался на дополнительных занятиях.
За пару месяцев Йоланда успела изучить его расписание практически наизусть. Вопреки собственному железобетонному решению не помогать, не стирать и не готовить, чаще всего по вечерам Даниила ждало что-нибудь вкусненькое. Понятное дело, не борщ и не домашние котлеты, но свежий салат, разогретый полуфабрикат шницеля с размороженной картошкой, или еще шкворчащая маслом яичница, после целого дня умственных усилий тоже весьма поднимали настроение.
Лучше всего, впрочем, у нее получались многослойные бутерброды. Это было просто коронное блюдо. Судя по картинкам в журналах, которые стояли у подлокотника дивана, не только Лана искусством приготовления сытных и красивых сэндвичей и брускетт владела в совершенстве, но и вся Голландия. Он как-то, от нечего делать, пролистал пару страниц. От аппетитных картинок ризотто и гуляша потекли слюнки.
– А почему ты никогда такое не делаешь?
– поинтересовался Даниил, поднимая журнал повыше и демонстрируя, что именно он хотел бы видеть в меню. Лана подняла взгляд от планшета и лениво мазнула им по картинке.
– Долго. И нудно.
– скривилась она.
– Пыхтеть два часа у плиты, чтобы через десять минут блюда не стало? Я не шеф-повар, и не претендую.
– А зачем тогда хранишь всю эту макулатуру?
– Даниил махнул рукой на целую стопку подобных журналов в корзине.
– Красочные, и бесплатные.
– она пожала плечами.
– У нас их в магазинах раздают. Все надеются, что нация начнёт есть здоровую и полезную пищу. И готовить дома.
Даниил вздохнул и перелистнул гуляш. Он бы тоже хотел есть здоровую пищу, но в таком случае придется стоять у плиты самому. А оно и правда, долго, нудно, и быстро исчезает в желудке.
Он и так в выходные готовил, и в эти дни чаще всего
Даниил не возражал.
Хоть меньше шансов заработать язву на бесконечной сухомятке. Какая разница, кем оно приготовлено.
Где-то через две недели после его приезда Лана развила бурную деятельность. Одеяла были вывешены в окна, диван пропылесосен, как и вся комната, даже шкаф подвергся некоторому упорядочиванию. Оказалось, напоминалка в ее телефоне просигналила, что пора сделать генеральную уборку.
– И часто это на тебя нападает?
– фыркнул Даниил, скрываясь от деятельности девушки в душе. Как бы и его заодно не пропылесосили, с таким энтузиазмом она взялась за дело.
– Не чаще раза в месяц, не переживай.
– пропыхтела она, сдвигая диван к стене.
Даниил поспешно закрыл за собой дверь, радуясь, что хоть к этому мероприятию его не привлекают.
Йоланда совершенно не собиралась копаться в его личных бумагах. Просто они лежали кипой на ее рабочем столе. Даниил вчера перебирал чертежи, решая, что брать с собой в университет, и не убрал их за собой.
– Тут твои бумаги!
– крикнула она, перекрывая звук текущей воды.
– Я на диван положу, потом рассортируешь!
Она сгребла все в охапку, но между крупными листами А-один затесались помельче, обыкновенного, писчего формата*. Йоланда застыла, неверяще глядя на собственные портреты.
Девушка провела кончиками пальцев по краю листа и испуганно отдернула, заметив, что оставила грязную полоску. Уголь еще свежий, размазывается.
В груди разлилось что-то тёплое и нежное, будто перышком провели.
Даниил вышел из душа, плотно завернувшись в халат, поддев снизу спортивные штаны с начесом, и крепко вытирая волосы полотенцем.
– Ты, оказывается, неплохо рисуешь.
Он чуть покраснел скулами, дернулся было собрать наброски, потом осознал, что она уже и так посмотрела все, что могла, и немного успокоился.
– Я закончил Суриковское, потом в МАРХИ первые пару лет мы тоже рисовали с натуры. Для разработки руки. Конечно, человек не здание, но принцип построения от простого к сложному ко всему применим.
Он старательно делал вид, что обилие рисунков жены - дело обычное, нужно же руку тренировать. И все. Чтоб не придумала себе чего и не зазналась.
– А я вот не умею рисовать по-настоящему.
– вздохнула Лана, с тоской поглядывая на небрежный набросок соседнего здания. На крышу падало солнце, у трубы, задрав хвост, крался пушистый кот. Детали были переданы четко, хоть и нарочито небрежно.
– Только обвожу, или с формами работаю в Иллюстраторе. А это совсем не то.
– У тебя классные работы.
– совершенно искренне похвалил ее Даниил. Он от корки до корки изучил все ее выставленные архивы что в Шаттерстоке, что на Инстаграмме. Даже если Лана и правда не умела рисовать, компьютерной графикой она владела в совершенстве, а уж ее чувству цвета могли позавидовать многие его однокурсники.