Голливуд и Сталин - любовь без взаимности
Шрифт:
Во время войны Донован и другие руководители американских разведывательных организаций рассматривали союзнические отношения с СССР, как чисто формальное, вынужденное и неискреннее явление; они пытались играть на трудностях и лишениях, переживаемых советским народом; они с нетерпением выжидали ослабления СССР в надежде на то, что после войны им удастся поставить эту великую страну на колени. Их постигло горькое разочарование.
Самыми мрачными красками она обрисовала происки «антисоветской клики» в госдепартаменте, которая заправляет американской внешней политикой. Естественно, клика эта действует в интересах воротил Уолл-стрит и собственной выгоды. В московском посольстве они установили «инквизиторские порядки», атмосферу шпиономании, страха и доносительства. Бюкар со слов своих бывших коллег рассказывает о «злых розыгрышах», которыми «клика» запугивала вновьприбывших сотрудников.
В своих характеристиках посольских
Едва ли не все ключевые сотрудники посольства, по словам Бюкар, — шпионы, «маскирующиеся в тогу дипломатов» и питающие «патологическую ненависть» к Советскому Союзу. Мало того: их сокровенная мечта состоит в том, чтобы «нынешнее правительство Соединенных Штатов было заменено авторитарным антикоммунистическим режимом», что позволило бы клике «бесконтрольно проводить свою политику».
Но и это еще не все. Американские дипломаты в Москве, по свидетельству Бюкар, — спекулянты и мошенники:
Почти каждый сотрудник американского посольства в Москве в той или иной степени занимается спекуляцией либо путем нелегального импорта советской валюты, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, либо путем ввоза не облагаемых пошлинами товаров: виски, сигарет и других. Эти товары они продают с огромной прибылью.
И наконец, некоторые дипломаты отличаются странностями, в которых легко увидеть сексуальные девиации:
Так, на костюмированном вечере, состоявшемся осенью 1947 г. в посольстве, Дюрброу появился в костюме циркового силача — чемпиона по поднятию тяжестей — в плотно обтягивающем его фигуру трико, исписанном вдоль и поперек соответствующими надписями, сделанными губной помадой.
Американская пресса пересказывала книгу Бюкар без этих отдающих желтизной деталей. Посол Беддел-Смит заявил, что обвинения Бюкар лишены каких бы то ни было оснований. Отец Аннабелл сказал, что он не верит, что книгу написала его дочь: «Я думаю, они использовали ее имя». Журналисты, аккредитованные в Москве, сообщали, что Аннабелл Лапшина уже не первый день участвует в пропаганде — ездит по заводам и фабрикам и рассказывает рабочим, как они счастливы, потому что не живут в мире капитала.
В феврале 1950 года Pittsburgh Press по случаю двухлетней годовщины побега напечатала новое интервью с родственниками Аннабелл.
Интервью с родственниками Аннабелл Бюкар, февраль 1950
Айвэн Бюкар заявил, что не верит, что Аннабелл когда-нибудь вернется домой. «Я списал ее со счетов», — сказал он, несмотря на то, что дочь опять позвонила на Рождество и сообщила: «Вы можете увидеть меня скорее, чем вы думаете». По словам Барбары, говорившей с Аннабелл вместе с двумя другими сестрами и братом, разговор продолжался около получаса, но говорили в основном они, рассказывали новости о семье, а о себе Аннабелл почти ничего не сообщила. Из разговора выяснилось, что Аннабелл по-прежнему не получает писем из Америки. На этот раз родственники не задавали ей скользких вопросов. «Когда она звонила в прошлый раз, — сказала Барбара, — мы засыпали ее вопросами, спрашивали и о книге, которую она будто бы написала. Но никакого ответа не было — она просто игнорировала наши вопросы». Из чего семья сделала вывод, что телефон Аннабелл прослушивается, и сочла за благо не доставлять ей неприятностей. В трубке и впрямь были слышны какие-то посторонние шорохи. Впрочем, голос у Аннабелл, по словам Барбары, был радостный, нисколько не угнетенный. Отец, в свою очередь, заметил, что получасовой телефонный разговор с Москвой стоит кучу денег — наверняка у Аннабелл таких средств нет, значит, звонок оплатило советское правительство. Оно-то и не отпускает его дочь домой.
И все-таки семья дождалась…
Буревестник в новом свете{36}
1 марта 1949 года отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) принял по инициативе писателя Константина Симонова «План мероприятий по усилению антиамериканской пропаганды на ближайшее время».
В пункте 14 этого документа значилось:
Министерству кинематографии СССР (т. Большакову) создать киноочерк по мотивам произведения М. Горького «Город желтого дьявола», а также
(В документе искажено название книги Бюкар — на самом деле она называется «Правда об американских дипломатах».)
Спустя несколько дней Симонову пришло в голову, что из визита Горького в США можно сделать пьесу. 19 марта он направил на эту тему записку секретарю ЦК Маленкову:
Тщательно обдумав и взвесив все варианты пьесы, которую можно было бы написать по мотивам американских памфлетов М. Горького, и, по-писательски, представив себе, как мне нужно будет работать, если бы это дело было поручено мне, я пришел к выводу, что наиболее полно и хорошо можно решить эту задачу, написав пьесу «Горький в Америке».
1. Работая над пьесой по мотивам Горького, очень хочется использовать как можно больше блестящего горьковского текста — его собственные, во многом пророческие, высказывания об Америке. Памфлеты представляют для этого большой материал, особенно памфлеты «Один из королей республики» и «Жрец морали». Но еще больший дополнительный материал могут дать многочисленные письма Горького из Америки и ряд, по моим сведениям, имеющихся в архивах воспоминаний о пребывании Горького в Америке. В пьесе «Горький в Америке» открывается возможность все обличительные слова его памфлетов вложить в уста самого Горького.
2. Сама история пребывания Горького в Соединенных Штатах, если ее широко дать в пьесе, резко вскрывает целый ряд темных сторон жизни капиталистической Америки: и беспредельную продажность прессы, и ханжеские мотивы той травли, которой подвергался Горький якобы за нарушение американских представлений о нравственности, а на самом деле за посылку им телеграммы протеста против предполагавшейся казни двух американских социалистов; и прислужничество перед хозяевами либеральных американских интеллигентов, в трудную минуту отшатнувшихся от Горького…
4. Пьеса «Горький в Америке» будет звучать очень современно. Высказывания Горького, касающиеся таких современных и злободневных вопросов, как срастание монополистического капитала с правительством и полное подчинение правительства его интересам, как беспощадная борьба американского капитализма с рабочим движением, как расистская колонизаторская политика американского империализма, как беспредельная лживость американской «демократии» и легенда о так называемом «высоком стандарте американской жизни», — все эти высказывания будут целиком адресованы в сегодняшний день империалистической Америки.
5. Тема пьесы «Горький в Америке», кроме всего прочего, дает возможность ударить по космополитам, вскрыть некоторые корни космополитизма, явным выражением которого были многочисленные выступления российской либеральной прессы, ползавшей на коленях перед Америкой и оплевывавшей Горького за его «Город желтого дьявола».
Максим Горький прибыл в Америку 10 апреля 1906 года. Его главной целью был сбор средств в партийную кассу большевиков. Задачей номер два — агитация против американского займа царскому правительству. Сопровождали Горького в поездке его гражданская жена, актриса Московского художественного театра Мария Андреева, приемный сын Юрий Желябужский (будущий известный кинорежиссер; о его фильме «Папиросница от Моссельпрома» мы рассказывали в этом цикле) и связной РСДРП(б) Николай Буренин.
Банкет в честь Горького в Нью-Йорке. Вырезка из публикации. Библиотека Конгресса США
Для литераторов и читающей публики визит Горького был значительным событием. Его приезд освещался крупнейшими газетами. Для чествования маститого беллетриста был учрежден специальный комитет, в который вошли Джек Лондон, Марк Твен, Эптон Синклер и Уильям Дин Хауэллс. В первый же день пребывания Горького в Нью-Йорке Марк Твен и Хауэллс посетили его в нью-йоркском отеле «Бельклер» (Belleclaire). На следующий день собратья по перу дали ему банкет. Марк Твен восседал по левую руку от буревестника революции.
В своем приветственном слове Марк Твен сказал:
Если мы способны построить российскую республику, чтобы дать угнетенным людям во владениях царя столько же свободы, сколько имеем мы сами, давайте же займемся этим. Нам не нужны дискуссии о методах, коими эта цель может быть достигнута. Давайте надеяться на то, что борьба приостановлена лишь на время… Я питаю величайшую симпатию к движению, которое разворачивается ныне в России, чтобы сделать ее свободной. Я уверен, что она увенчается заслуженным успехом. Каждый, чьи предки были в этой стране, когда они пытались освободиться от гнета, должен сочувствовать тем, кто сегодня старается сделать то же самое в России.