Голливудские мужья
Шрифт:
Как можно так сойти с ума – и так быстро?
Значит, можно.
Сегодня у меня шоу, говорил автоответчик. А после него… больше всего на свете хочу, чтобы ты мне что-нибудь приготовила. Пауза. Впрочем, есть желание и посильнее. Можно обойтись вообще без еды. Скоро приеду.
У него был потрясающий голос. Вообще все в нем было потрясающее.
Она поставила на стерео своего любимого Спрингстина и без тени усталости начала распаковывать покупки.
76
– Придется
– Зачем? – спросила Поппи.
– Потому что Уитни Валентайн сражается за право называться главной мандой года.
Поппи поджала губы.
– Хауэрд, ты же знаешь, я этого слова терпеть не могу.
– Иногда заменить его просто нечем.
– Поищи, – твердо сказала она.
– Отзынь, Поппи. Нечего мне тут святую святых устраивать.
Поппи прекрасно знала, до каких пределов можно испытать терпение мужа, и когда он говорил ей «отзынь», она немедленно отступалась.
– Сегодня не день, а чистая смерть – от начала до конца, – ворчливо пожаловался он и живописал ей происшествие на съемочной площадке с участием Силвер, Карлоса и Захарии.
Она вытаращила глаза.
– Захария Клингер ударил Карлоса Брента?
– Нокаутировал.
– И что будет?
– Как думаешь, кто весь день разгребал эту помойку?
– Ты, конечно.
– Кто же еще. А заварила эту кашу Силвер. Еще одна манда.
– Хауэрд!
Он поднял руку.
– Ладно, успокойся, больше не буду.
– И что, все подняли хай?
– Не так, чтобы очень. Карлос грозится, что уйдет – и может уйти, сама знаешь, какой у него характерец. Хорошо, что мы нужны ему больше, чем он нам. Какая другая студия даст отпевшему свое горлопану главную роль в фильме на двадцать миллионов долларов?
– Ах, Хауэрд, – воскликнула Поппи, что есть силы изображая из себя маленькую девочку. – Ты такой умный!
Подольститься в нужную минуту – это Поппи умела.
– Короче говоря, – продолжал Хауэрд, – до конца дня съемки пришлось остановить, надеюсь, к завтрашнему дню все успокоится.
– Может, тебе надо быть здесь и проследить за этим лично?
– Клянусь твоей задницей, что надо. Но у нас куда более серьезные проблемы с «Убийством». Если я туда не поеду и не приведу Уитни в чувство, там точно придется все останавливать. Она играет второстепенную роль, но все ее эпизоды снимаются в Аризоне.
– А в чем дело-то?
– Она прикидывается больной – херня собачья. Она оборзела, потому что Мэннон и Кларисса трахаются так, что дым идет по всей Аризоне.
– Разве Чак не с ней?
– Был. Вчера они в очередной раз поцапались, и он слинял. Ну, тут-то эта… она якобы заболела – и слегла.
– Как несправедливо! – взвыла Поппи. – Такие проблемы – и все на твою голову!
– Разберемся, – отважно заявил он, подумав про себя, что ему предоставляется прекрасная возможность перепихнуться с Уитки. Видит Бог, он ждал этого долго.
– Собрать тебе сумку? – спросила Поппи – заботливая
– Давай. Больше чем на сутки я там не задержусь. Вскоре он уже летел самолетом студии. Предоставленная себе самой, Поппи позвонила Кармел – услышать версию Орвилла. Потом пересказала услышанное Айде, которая уже все знала, но на эту историю ей было плевать.
– Не забудьте, что завтра у нас ленч с Джейд Джонсон, – напомнила она каждой. – «Бистро-гарден», половина первого.
Она задумалась: приглашать Мелани-Шанну или нет? Потом решила – не надо. Ведь скоро Мелани-Шанна станет бывшей миссис Мэннон Кейбл, а притворяться и поддерживать отношения с «бывшей» – что может быть тоскливее? Да и зачем, если знаменитый муж уже с другой?
Но ведь кто-то должен сказать Мелани-Шанне про Мэннона и Клариссу? Разве она не имеет права об этом знать? Если бы Хауэрд стал снимать брюки на стороне, Поппи безусловно хотела бы, чтобы ее предупредили. Ко всему прочему бедняжка вот-вот должна родить… может быть, Мэннон ее не бросит, и она все-таки останется миссис Кейбл?
Поппи вздохнула. Ох, все время принимай решения. Ее рука с идеальным маникюром потянулась к трубке.
Дерк Прейс, автор сценария и режиссер «Убийства» встретил Хауэрда в аэропорту. Это был двадцативосьмилетний длинноволосый выпускник лос-анджелесской киношколы, его послужной список состоял из двух фильмов на молодежную тему (голые девственницы, сексуально озабоченные юнцы и уничтожение общественной собственности), и оба эти фильма принесли бешеные доходы. Это был его первый выход за пределы мира коротких штанишек, и отснятый материал, поступавший к Хауэрду в Голливуд ежедневно, производил вполне благоприятное впечатление. Особое восхищение вызывала игра Мэннона: он был просто великолепен. Кларисса, как всегда, горела ровным и высоким накалом. Уитни выглядела сногсшибательно, зато играла так, будто только вчера окончила школу актерского искусства.
– Я хочу ее заменить, – таковы были первые слова Дерка. – Она губит мой фильм.
– Наш фильм, – поправил его Хауэрд. – К тому же у нас с ней контракт, и мы должны его соблюдать.
– Она-то его не соблюдает, – с жаром возразил Дерк. – Мне пришлось плясать вокруг нее целый день. Если так пойдет дальше, мы вылетим из бюджета.
– За этим я и здесь. Сам с ней поговорю.
– Почему нельзя просто от нее откупиться? – спросил Дерк. Его длинные волосы были подвязаны в конский хвост, в одном ухе кнопкой поблескивала бриллиантовая сережка.
– Потому что, – терпеливо ответил Хауэрд, чувствуя себя восьмидесятилетним старцем, – нельзя. Вот и все объяснение.
– Мать ее! – взорвался Дерк.
Хауэрд приложил руку к парику – проверить, все ли на месте. Дерк активно лысел спереди. Что толку в конском хвосте, если у тебя не лоб, а поляна?
Хауэрду забронировали номер в том же отеле, где жила Уитни. Перед тем, как отправиться к ней, он принял душ и переоделся.
Дверь люкса открыла ее дублерша, заодно выполнявшая и секретарские функции.