Голливудские мужья
Шрифт:
– Я так рада видеть, что ты – человек действия, – счастливо пробормотала она.
– Для тебя – все что угодно!
– Ты просто хочешь, чтобы я появилась в твоем шоу…
Он стал целовать ее в шею, потом, растягивая удовольствие, медленно опускаться вниз, наслаждаясь ее пикантным ароматом.
Руки ее, поддразнивая его желание, сомкнулись кольцом на его отвердевшей плоти, и вскоре плавный эротический ритм перешел в яростный и безрассудный экстаз любви.
После второго раза они, умиротворенные и утолившие страсть,
73
– У-ух! – воскликнула Хевен. – По-моему, улет!
Рокки согласно кивнул. Он чувствовал себя очень уверенно, стоя в студии и слушая окончательный вариант сведения ее записи. Вокруг Хевен крутился народ – продюсер, звукооператор, несколько работников студии, – но он чувствовал себя уверенно, потому что эту операцию провернул он и именно в его кармане лежал менеджерский контракт, по которому с ее прибылей ему полагался увесистый кус в пятьдесят один процент. И контракт этот подписал ее дедушка, между прочим, ее законный опекун, хоть он малость тронулся и давно обосновался на облаке. Хевен сказала старому олуху, что это очень важно для школы, затащила свидетелями домоправительницу и подвернувшегося под руку телемеханика, и дед подмахнул бумажку не читая.
Рокки сразу предупредил ее – он и пальцем не шевельнет, пока не будет контракта.
А что? Когда он узнал, кто она такая, сразу понял – надо себя обезопасить. Она оказалась несовершеннолетней, нежеланной дочкой – кого бы вы думали? – Силвер Андерсон. Хорошенькое дело!
Когда вечером три месяца назад в дом на побережье вошел Джек Питон, Рокки решил, что телевизионный король – ее хахаль. Вскоре выяснилось, что он – ее дядя, к тому же, до опупения сердитый. Не тратя времени на разговоры, он вышвырнул Рокки вон. Ну, что ж, нам не привыкать.
Рокки тогда упилил на своей тачке, думать не думая, что девчонка попадется ему снова.
Через два дня она ему позвонила. Любопытства ради, он назначил ей встречу в Венис, в «Чармерс-маркет».
Когда она приехала, он усадил ее, притащил чашку кофе и вытряхнул из нее всю ее историю.
Она оказалась дочерью Силвер Андерсон. Разве он мог устоять?
Первым делом он получил от нее официальную бумагу, по которой ему полагался пятьдесят один процент от всех сделок. После этого он связался со знакомым на студии «Колледж рекордз».
Этот знакомый был его оптовым покупателем, которого интересовали наркотики, только высшего качества – чтобы потом сбывать их звездам звукозаписи.
– У меня есть девочка, надо ее послушать, – сказал ему Рокки. – Мадонну заткнет за пояс как нечего делать.
Тот устало вздохнул.
– Ее заткнет и моя племянница, и дочка уборщика у меня в доме, и подружка моего букмекера, и дуреха-кассирша из супермаркета. И ты туда же.
После чего он дал Рокки солидный заказ на кокаин и популярный «Кваалюдс».
Выполнив заказ, Рокки
– Это дочка Силвер Андерсон, – сказал он. – Передай кому-нибудь, кто может послушать. Если что-то выгорит, получишь свой процент.
Неделю спустя знакомый со студии объявился.
– Как она выглядит?
– Шестнадцатилетняя динамистка. Аппетитная.
– Нужна фотография. Только не любительская. Студийная.
– Есть.
Рокки пришлось подождать, когда она ему позвонит. Дорога в дом на побережье ему была заказана – дядя Джек установил строгие правила.
Когда она наконец позвонила, он спросил насчет фотографий.
– Антонио – ну, знаете, знаменитый фотограф – сделал потрясающие снимки, – сказала она. – Но он никому их не отдаст.
– Предоставь это мне, – перебил ее Рокки. – Дай его адрес – дальше не твоя забота.
На следующий день он развязной походкой вошел в студию Антонио, поигрывая внушительными мускулами и криво усмехаясь.
– Привет, красотка, – бросил он секретарше, исповедовавшей лос-анджелесский стиль – прическа под панка, оранжевый грим, геометрический наряд а-ля шестидесятые.
Она уставилась на него. Человека, похожего на Рокки, она не так давно видела в телепрограмме «Голливуд крупным планом», и этим человеком был Силвестр Сталлоне.
– Чем могу вам помочь? – спросила она.
– Чем пожелаешь, малыш! Я весь к твоим услугам!
В результате ему удалось махнуть унцию первосортного кокаина на глянцевый фотоснимок Хевен двенадцать на четырнадцать – надо признать, совершенно отпадный.
– Только не смейте никому говорить, где вы его взяли, – предупредила секретарша. – Он скоро появится в «Базаре», и Антонио меня убьет, если узнает, что я его кому-то отдала.
Рокки прижал указательный палец к губам.
– Твоя тайна – моя тайна. Я соблюдаю кодекс молчания.
Не показывая снимок Хевен, он отвез его знакомому на студию, а тот, видимо, передал в нужные руки, потому что на следующий день раздался желанный звонок:
– Тащи ее сюда.
Что он и сделал. И все состоялось.
И вот через несколько месяцев они прослушивали шикарную свежеиспеченную запись, готовую бомбить эфир.
Минуточку – он же чувствовал, что вот-вот подснимет козырную карту! Эта карта – Хевен. И она принадлежит ему на 51 процент.
Она принимала комплименты, излучая теплое сияние, с трудом веря, что это все-таки происходит с ней! Ей хотелось только одного – чтобы ее песня стала хитом. И она знала – так и будет. Хотя сама она слышала эту песню иначе. Собственно говоря, то, что получилось, не было ее песней, да и оранжировку она бы предпочла поспокойнее – вышло что-то уже очень громкое. А название: «Сегодня я тебя съем!» – было слегка грубоватым. Насчет текста наверняка будет много споров, но разве это плохо?