Голливудский мустанг
Шрифт:
— С ним все в порядке, да? Мышечный спазм пройдет бесследно?
— Все будет нормально. Через несколько дней он вернется на съемочную площадку, — сказал доктор.
Джок собрался облегченно кивнуть, но доктор добавил:
— Я бы не хотел, чтобы он работал. Но он может продолжить. Вас ведь волнует только это.
— Одну минуту, док…
— Доктор, если не возражаете. Вас действительно волнует только это. Не пытайтесь спорить со мной. Если вы собираетесь снимать его, выслушайте мои советы. Ограничьтесь одним, а не двумя
— Другого варианта нет. А если бы и был, то Прес все равно бы не согласился. Я постараюсь беречь его.
Доктор печально кивнул и зашагал дальше. Узнав то, что он хотел узнать, Джок не счел нужным сопровождать врача дальше.
Он заметил, что рядом с ним находится Мэннинг.
— Ну? — спросил фотограф.
— С Карром все будет о'кей.
— А с картиной?
— Мы продолжим съемки. Но осторожно.
— Хорошо.
Мэннинг выдал голосом свои интересы собственника. Таким тоном мог говорить глава студии. Или президент кинокомпании.
— Недавно я кое-что обнаружил, — сказал фотограф. — Теперь я знаю, что делает его Королем. Карр обладает двумя ценными качествами. Он силен, мужествен, красив. И умеет переносить страдания. Пробуждает сочувствие. В страдании он наиболее привлекателен. Думаю, поэтому его любят женщины. Он позволяет им по-матерински опекать его и при этом вызывает у них плотское желание. Я сделал потрясающие снимки, когда он страдал от боли. Особенно когда пытался скрыть это. У него лицо древнегреческого стоика. Именно в эти минуты я видел в нем Короля.
Режиссеру показалось, что Мэннинг хотел что-то еще сказать ему. Но, подумав, очевидно, решил, что его сообщение достаточно ясно, и даже не попытался выразить его более понятно. Мэннинг, не рассчитывая услышать ответ, удалился. Джок проводил взглядом светловолосого гомика.
Финли направился к своему трейлеру. По дороге он встретил Джо; оператор возвращался от Карра.
— Как он сейчас? — спросил Джок.
— Он спит; похоже, с ним все в порядке.
Джо выжидательно замолчал.
— Я бы хотел, чтобы мы остановились на том, что у нас есть, — сказал Джок и зашагал к своему трейлеру.
Меньше чем через час Джок позвонил Мэри на студию. Услышав ее голос, он удалил всех из связного трейлера.
— Мэри, дорогая, я хочу, чтобы ты ответила на один вопрос. Но только после того, как ты хорошо подумаешь. Если мы больше не снимем ни единого фута — я имею в виду, с Престоном Карром, — нам удастся смонтировать фильм?
— Господи, что с Карром?
— Ничего! Ничего! Прокрути в своей голове весь имеющийся в наличии материал и ответь мне.
Мэри замолчала секунд на двадцать. Этот интервал показался Джоку бесконечным, поскольку ставкой были восемь миллионов
— Джок… если надо просто закончить картину… тогда да. Но если нам нужен потрясающий финал большой картины — тогда, думаю, нет. Если только…
— Не надо никаких «если» и постскриптумов! Меня интересует твоя первая непосредственная реакция! Объяснения только запутывают ситуацию. У нас нет того, что нам нужно. Верно?
— Верно, — неохотно согласилась она. — Послушай, Джок…
— Я не желаю слушать. Я хочу лишь знать, как обстоят дела. И ты мне ответила.
— Я буду чувствовать себя виновной в…
— Виновной? В чем? — сказал Джок. — В чем тебя могут обвинить?
— Извини, Джок.
Финли обладал редкой способностью заставлять всех брать на себя его вину.
— Увидимся, когда мы вернемся. Дней через шесть, семь. Может быть, позже. Все зависит от обстоятельств, — произнес он и положил трубку.
Доктор сказал, что Карр встанет через два дня, то есть в пятницу. Поэтому четырехдневный перерыв, включая субботу и воскресенье, не должен был серьезно сказаться на бюджете. Через четыре дня Карр сможет двигаться относительно свободно, хотя незначительная постоянная боль останется. Ее будет замечать только он один.
Поскольку работу прервали, большая часть съемочной группы получила возможность уехать на уик-энд. Престон, Дейзи, доктор и Аксель улетели на ранчо актера, чтобы отдохнуть и расслабиться. Карр также позвал к себе Мэннинга, и фотограф принял приглашение. Джок вежливо отклонил аналогичное приглашение, подозревая, что оно было всего лишь проявлением любезности, красивым жестом.
Пилот вертолета и конюхи работали в субботу и воскресенье. Они нашли и поймали девять мустангов, отвечавших требованиям Джока.
В субботу вечером Джока охватило беспокойство. Ему не хватало женщины. Впервые за три недели он почувствовал, что ему нужна женщина. Не обязательно Дейзи.
В подобных ситуациях, когда напряженная работа внезапно прерывалась из-за непогоды, несчастного случая или необходимости переделать сценарий, Джок испытывал потребность в сексе. В близости с любой доступной хорошенькой девушкой, способной снять его напряжение и враждебность.
Он мог полететь в Лос-Анджелес. Там была Луиза. Она тоже скучала по нему. Он был уверен в этом. Если бы она не любила его, то не ушла бы так, как она это сделала. С Луизой он мог разговаривать. Она понимала его стремления и разочарования. Слушала не перебивая. Занималась любовью не просто охотно, но и с жадностью.
Он решил позвонить ей. Она, к счастью, оказалась дома. Но ее первые слова огорчили Джока.
— Что случилось? Идет дождь?
— Почему бы тебе не прилететь и не выяснить это на месте? — сказал он.