Голливудский мустанг

Денкер Генри

Итак, человек и животное сблизились. Мустанг вырывается, пятится, пытается освободиться от веревки. Карр крупным планом. Мы видим конфликт, отраженный на его лице. Восхищение животным, которое олицетворяет свободу. Необходимость обуздать, сломить, приручить его. Превратить в собственность, источник материального благополучия. Это проблема выбора между его образом жизни и свободой животного. Затем он принимает решение, делает шаг вперед, хватает веревку. В этот момент животное инстинктивно встает на дыбы, угрожает человеку своими копытами.

И

тут впервые появляется ваше множественное изображение! Сразу же, без наплыва, как взрыв! Мустанг, поднявшийся на дыбы, и фигура человека — одна картина. Лицо Карра крупным планом — вторая картина. Оба изображения остаются на экране до тех пор, пока мустанг не опустится вниз, почти на человека. Снова взрыв — на экране уже третья картина. Каждый новый поворот в сражении — новая картинка. Мы добавляем их, усиливая эффект. Морда животного, лицо человека, мужчина и мустанг, острые, как ножи, копыта, шляпа, которой человек бьет животное по морде, страх девушки, восхищение и тревога Бойда. Мы добиваемся нарастающего эффекта, внезапно переходя к очередной фазе битвы. Это будет как грохот ударных в симфонии.

Шесть картин в кульминационный момент единоборства произведут сильное впечатление! Битва глазами каждого из основных персонажей — вместо обычного чередования кадров. Добавив испуганное ржание, грохот копыт, голос Карра, вы добьетесь сопереживания, соучастия.

— Именно к этому я всегда и стремился, — сказал Джок. — Ваше предложение добавлять новые картины в моменты наибольшей опасности просто великолепно!

— Я рад, что оно вам понравилось, — с облегчением признался Джо. — Потому что… по-другому, на мой взгляд, это сделать нельзя.

Взгляд Джока заключал в себе вопрос, требовавший ответа.

— Снимать Риана крупным планом я могу только со спины. Лицо Карра, его реакции помогут создать иллюзию присутствия. При этом актер не будет испытывать чрезмерных нагрузок. Дайте мне время снять хороший первый кадр с Пресом и мустангом. После этого появление новых картин будет так приковывать к себе взгляд, что никто не заметит подмены Карра Рианом.

— Отлично! — сказал Джок почти искренне. — Потрясающе! Я не могу дождаться начала съемок.

Джок повернулся и сделал пять шагов; внезапно мужчины заметили вертолет, приближавшийся с запада.

— Вчерашние материалы? — спросил Джо. — Так рано?

— Возможно, — ответил Джок.

Вертолет начал снижаться в стороне от места съемок. Рев машины и поток воздуха от винта напугали пойманных мустангов; животные стали подниматься на дыбы, пытаться порвать веревки. Наконец конюхам удалось их успокоить. Работа по подбору и ловле одинаковых мустангов была не из легких; сходство животных требовалось для монтажа. Было необходимо держать их под контролем и при этом не лишать природной дикости, необузданности. Ни один день конюхи прочесывали предгорья, разыскивая и отлавливая новых жеребцов примерно одной масти и одного размера. Джок заказывал именно жеребцов; вставая на дыбы, они демонстрировали свои попавшие в кадр половые

органы, к тому же жеребцы обладают большей гордостью, они норовистее, опаснее кобыл. Джок был уверен, что зрители почувствуют это и испытают более сильное садистическое и сексуальное возбуждение.

Вертолет приземлился, подняв столб пыли. Его лопасти постепенно перестали вращаться. «Фонарь» открылся. Из машины выпрыгнул молодой человек.

Высокий, изящный, даже хрупкий блондин был одет в отлично сшитый комбинезон. По точно выверенной раскованности его движений Джок тотчас понял, что перед ним — гомик. Это не бросалось в глаза слишком сильно, но все же было очевидно. Молодой человек повернулся лицом к «фонарю». Пилот передал ему чемодан, несколько сумок со всевозможной фотоаппаратурой, коробки с пленкой.

Финли повернулся к Джо.

— Что это, черт возьми? — спросил режиссер; его лицо выражало крайнее негодование и изумление. Рассерженный, взволнованный режиссер направился к высокому фотографу.

Джок не успел раскрыть рта.

— Мэннинг. «Лайф!» — представился гость и протянул руку.

Джок пожал ее, мысленно поздравляя себя. Мэннинг был превосходным фотохудожником, одним из лучших в «Лайфе». Он сделал самый талантливый фоторепортаж о Вьетнаме. Никсоны приглашали его на свадьбу. Прибытие Мэннинга гарантировало высокое качество фотографий и то, что они будут использованы, займут большую журнальную площадь и, вероятно, обложку.

— А, Мэннинг! Да, я знаком с вашими работами. Но почему вы оказались здесь?

К ним подошел Джо.

— Вас не предупредили? Нью-Йорк дал добро. Я прилетел, чтобы сфотографировать борьбу Карра с мустангом, — сказал Мэннинг.

Джок перевел взгляд с Мэннинга на Джо, потом снова посмотрел на фотографа.

— Мне ничего не сказали… я распорядился… послушайте, по правилам профсоюза актеров только их фотограф допускается на съемочную площадку! Правильно, Джо? По-моему, это касается и натуры.

— Мы все уладили. Мы всегда делаем это. Я могу теперь где-нибудь расположиться… осмотреться?.. — Мэннинг произнес эти слова резко, нетерпеливо, словно съемки фильма были организованы исключительно для «Лайфа».

Джок повернулся к Джо, разыгрывая из себя человека, от неожиданности и изумления потерявшего дар речи. Джо отошел в сторону, взглядом предлагая Джоку последовать за ним. Финли шагнул к оператору, но Мэннинг произнес:

— Что это такое?

— Караван, выезжающий на натуру.

— Хорошее начало!

Мэннинг принялся выбирать камеру для съемок каравана.

Отведя Джока в сторону, Джо спросил его:

— Господи! Вы понимаете, что это значит?

— Нам придется менять план съемок. И монтаж, — сказал Джок.

Он не хотел говорить остальное — пусть это прозвучит из уст Джо.

— Изменить план съемок? — сердито и напряженно спросил Джо, которого охватил испуг. — Мы не можем это сделать!

— Не можем изменить план? — Джок сделал вид, будто не понимает собеседника.