Голодные Игры: больше, чем жизнь...

Alenochka48

– Я вновь обрела свои крылья. Меня невозможно сломать, Президент Сноу. Вы поставили на мне клеймо и крест, надеясь, что я до конца сломаюсь после смерти сестры и друга? Думали, забрав у меня Пита, пошлете на тот свет? Я больше не буду играть по правилам! Пытайте, жгите и бейте меня до смерти, но я не буду куклой в ваших окровавленных руках! Если умрем мы — то вместе с вами!
– последняя фраза повисла в воздухе, а одинокая слеза скатилась у меня по щеке…

Моя душа пуста, как дом в 12 дистрикте. Никаких эмоций, чувств или боли в груди. Я высказала все, что вертелось у меня на языке с самого начала. Койн будет довольна. Только сейчас я пожалела, что вообще сказала все это. Куда пропало мое желание

убить себя? Почему я вновь вдохновляю людей идти против Капитолия, сама прекрасно понимая, что все мы погибнем? Зачем это восстание? Господи! Я запуталась. Уже не знаю, за чью сторону веду борьбу. Нужно ли мне все это? К чему? Зачем? Прим и Пита я уже потеряла, так почему заявила во всеуслышание, что готова бороться до конца? Мой мозг взрывался от потока вопросов и информации, пока мы летели обратно. Я вообще не планировала возвращаться… И тут, словно услышав мои мысли, планолет сотрясается от страшного удара. Бомбы.

Почувствовался запах гари и дыма. А наша машина все продолжала сотрясаться от ударов. Боггс тут же схватил меня за руку и потащил в какой-то тайный отсек. Господи! Да что же это такое? Я заметила, что остальные люди из съемочной команды остались в там, откуда я быстро смоталась. Нет, еще пару смертей, и я точно сойду с ума. Вырываю руку у военного и лечу обратно:

– Солдат Эвердин! Немедленно вернулась за парашютом и спрыгнула!
– конечно, его главная задача, спасти мою шкуру, но бросить остальных… Тех, кого втянул в эту войну, вот так вот умереть? Ни за что!

– Крессида! Сюда! Скорее!
– очередной удар, и планолет наклонился почти вертикально к земле. Мы падем! Твою же мать! Я только сейчас заметила, что девушка ранена:

– У нас буквально несколько минут! Ей уже не поможешь! Быстрее!
– Боггс применял силу и туго скручивал мне запястья, но я вновь и вновь продолжала вырваться. Уже у всех членов на борту на спине были мешки со спасательным средством, а я с Крессидой до сих пор под угрозой смерти. Планолет летел вниз со скоростью света, убавляя наши шансы выжить:

– Нет! Отпусти!
– я продолжала кричать. Не хватало еще одного трупа. Тут же вмешивается режиссер:

– Сойка, держи. Прыгай! Спасай себя! Ты нужна людям! Ты нужна Питу!
– последние ее слова парализовали меня. В мои руки упала маленькая флешка. Скорее всего, это ролик, записанный сегодня. Я не могла пошевелиться. Дыхание перехватило, слезы жгли глаза:

– Я не нужна ему… Крессида…-я не успела договорить, как Боггс схватил меня, прицепил к себе, а затем выпрыгнул из планолета, оставив единственную девушку на борту…

Я истошно кричала, лежа на земле, наблюдая, как взрывается наш корабль, унося жизнь Крессиды. Господи! Я не спасла даже ее! Скручиваюсь калачиком, бью кулаком по сырой траве и рыдаю, как психически нездоровая. Еще одно тело! Еще один мирный житель отдал за меня свою жизнь! Что с этим делать? Как дальше жить?! Продолжаю биться в конвульсиях, в том время, как выжившие люди связываются с 13 дистриктом. Силы медленно покидают меня. «Ты нужна Питу!» Почему она это сказала? Наверняка, ей было известно о том, что блондин не помнит меня, но это были ее последние слова. Она верила, что это правда… Уже второй человек пытается мне доказать невозможное. Как же я устала! Почему никто не спрашивал меня, хотела ли я всего этого? Почему я тогда ослушалась Сноу? Все просто. Я уже тогда любила Пита. Я любила сестру. И вся эта революция… Она вышла из моего контроля после Квартальной бойни. Именно тогда, когда я оставила Пита у дерева, когда решила бросить его! Черт! Черт! Черт! Смотрю на огромные облака дыма, и слезы вновь застилают мои глаза…

В 13 меня тут же оккупировали врачи, исследуя каждый участок тела. Благодаря Боггсу, которому я расцарапала лицо, только мы оказались на земле, я отделалась парой ушибов и синяков.

Флешка режиссера была передана Койн, а мне прописали день успокоительного и постельный режим. Да разве это поможет? Каждый раз, закрывая глаза, я вижу взрывы, дым и останки. Это повторяется из раза в раз. И теперь, меня уже никто не спасет из этого омута. Был один человек, да только вряд ли он помнит что-то связанное со мной. Я лежу в своей комнате и тереблю пальцами жемчужину. Это последнее, что осталось хорошее в моей жизни. Последнее, что возвращало меня в тот момент, когда блондин был со мной. Был мой. Мне не хочется ни плакать, ни спать, ни есть… Возможно, так люди и умирают от голода, но плевать. Меня постоянно тошнит, стоит только вспомнить речь, что я произнесла в 11, тем самым раздразнила Сноу. Боль растекалась по моим венам, и даже морфлинг не дал мне и секунды подышать спокойно. Все мое существование теперь только в ощущении потери, пыток и вины за все случившееся. Не хотела закончить все мирно? Не хотела новых смертей? Смешно становится, когда осознаешь, что на самом деле натворила. Став Сойкой, я навлекла больше бед, чем лежа в этой палате. Но, судьба решила еще сильнее поиздеваться надо мной, когда в дверь постучали.

Я, как обычно, молчала, ожидая вновь увидеть очередную медсестру, приносящую мне поесть или ставящую капельницу. Однако, это была не она. В мою палату зашел человек, которого я больше всего хотела видеть, но в тоже время поставила на нем крест. Пит стоял на пороге, не решаясь пройти дальше. Он выглядел лучше меня в разы. Сразу видно, Койн относится к нему лучше, чем ко мне. Хотя, чего я удивляюсь. Блондин изучал меня своими голубыми глазами, словно прося разрешения войти. Я приподнялась на локтях, стараясь держать себя в руках. Дыхание прервалось, а в желудке творилось не пойми что. Блондин сел на стул напротив меня и неуверенно произнес:

– Ты же Китнисс, верно?
– мне так хотелось зарыдать. Он даже мое имя говорит с опаской. Он даже его не помнил!

– Да… А ты Пит, -это был не вопрос. Не знаю, к чему я это сказала, но мне хотелось показать, что мы знакомы, что я знаю его. Мелларк явно нервничал, так как постоянно дрыгал ногой и прикусывал губу:

– Не знаю, с чем это связано… Я видел тебя в 12,-сердце сжалось. Как же это ужасно. Возможно, если я не буду сейчас выпускать колючки, то смогу помочь Питу вспомнить хоть что-то, связанное со мной:

– Я там родилась и жила до 74-х Игр. Мы из одного района с тобой, -Пит смотрел на меня, как на призрака. Одно событие круче другого:

– Я тоже участвовал в 74-х Играх… Быть может, ты что-то путаешь?
– Господи! Что говорить? Как правильно объяснить?

– Да… Нет… Боже, я не знаю, Пит!
– кожа покрылась мурашками, а руки затряслись. Я не сдерживаюсь и обхватываю голову. Жемчужина падает на пол, с треском выдавая меня. Это было чем-то личным, интимным… Я не хотела, чтобы Пит увидел ее сейчас. Однако, блондин резко подхватывает ее и долго изучает:

– Красивая… По-моему, я где-то ее видел, -маленькая надежда загорелась у меня в душе. Возможно, ему просто нужно подсказать? Направить мысли в нужное русло?

– Ты подарил мне ее. На пляжу во время Квартальной бойни, -его глаза полезли на лоб, а между бровями появилась складка. Ну, давай же!

– Мы участвовали вместе?
– он произнес это так, словно сморозил чушь, но я продолжала гнуть свою линию:

– Да, а потом нас разлучили. Ты остался у дерева, по плану Битти, а я ушла с Джоанной. Когда мы разошлись, все пошло против плана. Я выпустила стрелу в силовое поле, а затем нас забрали в Капитолий. Тебя пытали. А я старалась, Пит, правда старалась тебя спасти, но с каждым разом все больше и больше тебе вредила… И сейчас, зашло все настолько далеко. Мне не хватает тебя, честно. Прошу, вспомни, -пекарь, казалось, перестал дышать. Его зрачки бегали из угла в угол, а волосы на руках встали дыбом. У тебя получится!