Голодный космос
Шрифт:
— …таким образом, кроссинговер способствует большему биоразнообразию путем увеличения количества случайных совпадений, а также играет важную роль в получении гибридных форм. Как показали исследования, проведенные на осах-наездниках рода… — равнодушно вещал голос из голопроектора. Причем делал это так нудно и равномерно, что большая часть слушателей начала дремать еще на первых минутах, к середине лекции позорно сдавшись на милость диванов кают-компании. Или как правильно назвать это помещение?
Виктор так до сих пор и не выучил «корабельные» названия комнат, за исключением гальюна и каюты. Впрочем, разве это важно,
Молодой ученый украдкой потянулся, делая вид, что поправляет помятый серо-синий свитер с небольшой крылатой нашивкой слева на груди, стараясь не выдать себя. Если даже ему слушать, как говорил один из безопасников, «эти научные бредни» скучно, то остальная команда может и попросить очистить место на корабельных дисках.
Впрочем, он мог и не таиться. Из слушателей остались только он и Аллекс — все остальные благополучно сдались еще на первых пятнадцати минутах, с комфортом развалившись на не слишком мягких дешёвых диванах. Виктор и сам бы отправился спать, но его все еще мутило после гибернации. От одной мысли, что над головой снова окажется плестиглассовый купол…
Вообще-то, записи взял с собой не только он — многие члены экипажа загружали в бортовой компьютер или на КПК медиафайлы — в основном музыку и фильмы, игр почти не было — нельзя так сильно отвлекаться от работы, разве что пару симуляторов для тренировки разрешили установить. Он же, как ученый, взял с собой видеолекции — вспомнить, послушать то, что может пригодиться в колонии, заняться самообразованием.
Виктор снова искоса глянул на Аллекса Вигорта — один из корабельных докторов немигающим взглядом смотрел на проекцию экрана, казалось, будто он ловит каждое слово удивительно монотонного занятия. Либо вот-вот подожжет голограф в лучших традициях пиромантов из допотопных ужастиков. Вот же внимательный — его это и правда интересует?
— Аллекс, кажется, уже полночь… — по бортовым часам и правда было 00:07. Весьма условно, но вся команда по-прежнему старалась придерживаться земного времяисчисления, чтобы биологические часы не сводил с ума и без того загруженную голову.
Врач плавно повернул свои ясные, сегодня — небесно-голубые, глаза на собеседника.
— Простите, что вы сказали? Я, кажется, несколько задумался.
Вик немного помолчал, недоуменно поглядев на соседа, потом едва сдержал усмешку — даже такие стойкие оловянные солдатики, как Аллекс, не выдерживают давления на психику, производимого лекциями по эволюционной генетике профессора Торреза.
— Вы правы, час и правда поздний, — добродушно улыбнулся светловолосый медик, как бы невзначай поправляя помятый рукав. Виктор заметил на руке силиконовый пластырь, скрывающий темный рисунок. — Не слишком-то полезно бодрствовать тогда, когда организму требуется здоровый сон. Тем более, после таких нагрузок.
— Здорового сна, думаю, с меня достаточно. Но немного вздремнуть и правда не помешает.
Ученый вздохнул, нехотя отрываясь от дивана, выдернул флешку из проектора. Старый профессор даже спустя пять лет такой же нудный, как и на парах. Зато на экзаменах глуховатый старик спрашивал раза по три одно и то же, нисколько не слушая ответ студента. Впрочем, Виктор был ему благодарен — так глубоко предмет не знал никто другой, и хотя его лекции были весьма скучны, внимательный и дотошный слушатель мог почерпнуть из них обширные знания. Быть может, именно оценка по генетике и эволюции стала той последней каплей, склонившей чашу весов.
Только закончивший магистратуру
Однако в таких перелетах требовались специалисты. Много специалистов, которые, скорее всего, всю жизнь проведут на чужой планете: врачей, инженеров, строителей и, конечно, ксенобиологов — специалистов по внеземной жизни.
Виктор был из тех детей, что ночью смотрели на звезды и грезили путешествиями в духе мореплавателей древности, только острова превращались в планеты, а вместо акул были грозные астероиды. Разве что пираты были прежними — даже на старте покорения галактики уже нашлись те, кто осмелился встать на кривую дорожку. А на островах жизни его ждали другие существа — добрые и злые, разумные и не очень, высокоразвитые и отсталые. Он воображал, как станет первым ксенобиологом, установившим контакт. Как на огромной, залитой пурпурным светом голубого гиганта в лиловом небе, площади, обрамленной ажурными зданиями, он пожмет руку существу, для которого пришельцем будет он, землянин. Что это будут за существа, как они отнесутся к человеку? С возрастом романтизма поубавилось, но не намного.
В школе он был ботаником-«задротом», вечно пропадая в кружке юных натуралистов. В институте много умничал, споря с преподавателями и сокурсниками. Докапывался до истины, повторяя много раз неудачные поначалу лабораторные. По три раза приходил на пересдачу, не желая получать «хорошо» вместо заслуженного «отлично». Наверно, упорство досталось ему от отца. Наверно…
В век скорой жизни родители мало общаются с детьми, хотя его семья была достаточно консервативна. Мать старалась проводить с детьми как можно больше времени при постоянных отъездах на другой конец города — преподавать историю и антропологию, а отец пропадал на работе в каком-то важном офисе по ту сторону океана, и редко выходил на связь. Старший брат давно работал менеджером в крупной компании с труднопроизносимым названием (Виктор никогда особо не интересовался экономикой), а младшая сестра только-только пошла в колледж, когда Виктор поступил на магистратуру — так было больше шансов попасть на корабль. Чем больше у тебя «сфера охвата», тем скорее тебя возьмут.
Но время шло, он записывался на собеседование на все открытые маршруты, куда могли взять любого желающего, но редко доходил до самого собеседования. Уже третий или четвертый год он метался между офисами компаний-спонсоров в поисках вакансии биолога, хотя бы лаборанта на борт. Он уже успел получить еще две смежных специальности — к основной ксенобиологической добавились «Специалист по альтернативным формам жизни» (да, в формуляре есть разница, а в курсе обучения нет), и зоопсихолог (все пригодится в колонии). Даже занялся спортом, чтобы хоть немного подготовиться — рос он довольно слабым, худым и болезненным ребенком, а перегрузки предстояли серьезные.