Голос ангела
Шрифт:
– Если бы ты видела, какие мужики!
– Что? – Я оторвала взгляд от рекламной брошюры, лежавшей на стойке. Какая-то распродажа. Дата – прошлые выходные. И что эти бумажки забыли здесь?
– Я говорю, редко встретишь такие экземпляры в нашей забегаловке! – повторила Лора, дожидаясь, пока бармен сделает ее заказ.
Я хотела было поддержать разговор – поинтересоваться, о ком она говорит, – но взглянула на часы, висевшие над полками с бутылками спиртного. До моего выхода оставалось меньше пяти минут. На сцену уже пробирались ребята, а музыка продолжала валить из динамиков. Дурацкая такая музыка. Попса. Вздохнув, проследила за Лорой. Взяв заказ, та уплыла от стойки, натянув на лицо
Смех, болтовня и возгласы сегодня раздражали. Может, оттого, что я снова не выспалась, а может, дело в том, что тетушка принесла неутешительные новости из больницы? Скорее всего, все сразу. Усталость навалилась, словно кто-то положил мне на плечи тяжелые ладони. Не знаю, как мне удалось идти вперед и не пригибаться к полу? Но вот впереди и сцена. Мельком бросила взгляд в одно из зеркал, что украшали стены. Увидела свое отражение – длинное вечернее платье со стразами на груди, почти черные волосы, спускавшиеся ниже лопаток, боевая раскраска и усталый взгляд. М-да… Не так должна выглядеть певица. Совсем не так.
– Алексис? – Кто-то из музыкантов позвал меня, и я поднялась на сцену.
– Готова? – Это был гитарист Майк. Симпатичный молодой человек с носом, похожим на картофелину. Впрочем, этот самый нос его совершенно не портил. Вместо ответа показала ему оттопыренный большой палец. Петь я всегда любила, и это было единственное, что я действительно умела делать. Парень хмыкнул.
– Тогда прошу к «станку»! Народ ждет!
Аппаратура уже сияла яркими лампочками, музыканты заняли свои места, и я подошла к микрофону. В тот же миг ревущие колонки затихли, смолкли голоса, и в кабаке воцарилась почти нереальная тишина.
– Что произошло? – Николас Рид был немного удивлен, когда громыхавшая из динамиков музыка замолчала. Он бросил взгляд на друга и увидел, что тот смотрит куда-то за спину Рида, чуть прищурив глаза. Прежде чем Николас обернулся, он услышал голос, и от этого звука, высокого и чистого, словно хрусталь, по его телу пробежали мурашки. Он замер, не решаясь посмотреть на обладательницу подобного голоса и поражаясь, что в подобном месте смог услышать что-то настолько прекрасное. Это было просто невозможно, немыслимо!
Девушка пела. Старая джазовая мелодия слетала с ее губ, словно стайка легких ночных мотыльков, что так торопятся на обманчивый свет лампы и находят в нем свою погибель. В ее голосе тоска переплеталась с надеждой обретенной любви. Она словно давала понять, что даже если ты все потерял, есть шанс все изменить и вернуть. В душе Николаса шевельнулось что-то глубокое, почти такое же, как голос исполнительницы.
Посмотри на меня:Я беспомощна, как котенок на дереве,И мне кажется, будто я зацепилась за облако.Я не могу понять:Я таю, едва взяв тебя за руку [1] .1
Misty (оригинал – Ella Fitzgerald).
– Кто это? – произнес Николас и наконец повернул голову. Его взгляд упал на маленькую сцену в самом дальнем углу заведения. Несколько музыкантов и она – девушка в черном платье, ниспадавшем до самого пола. Тонкая, словно сотканная из теней и ветра,
– А что! – проговорил Лерой. – Отличный голос!
«Более чем отличный!» – подумал Рид, но ничего не сказал, слушая последний куплет, тягучий, как патока.
– Тебе определенно нравится! – заметил Лерой.
Николас кивнул, не сводя взгляда с девушки. Затем он прикрыл глаза и ощутил, что буквально за секунду переместился куда-то в горы. Ему казалось, что он стоит под прозрачными струями водопада, а небо звенит морозной трелью. Девушка почти закончила композицию, и в зале вяло зааплодировали. Николас огляделся и хмыкнул. Действительно, публика была совсем не та. В подобном заведении джаз кажется таким же неуместным, как уборщица со шваброй в картинной галерее, расхаживающая среди богемы, разодетой в модные туалеты.
2
Оттуда же.
– Что ты говорил? – Лерой снова посмотрел на друга, уронив руки на стол. Подошедшая официантка поменяла пепельницу, при этом зазывно и почти бесстыже улыбаясь мужчинам.
– Принести еще виски? – поинтересовалась она.
– Да, повторите, пожалуйста! – кивнул Лерой, и девушка в мгновение ока убрала опустевшие стаканы, а спустя минуту уже возвращалась и несла с собой лед и виски. Пока она расставляла все на столе, Николас бросил взгляд на прямоугольник бейджика на ее пышной груди.
– Лора? – спросил он.
– Да! – Она широко улыбнулась и с интересом и ожиданием уставилась на хорошо одетого представительного мужчину.
– А скажите, кто это сейчас пел? – поинтересовался Рид и поймал насмешливый взгляд друга, словно говоривший ему: «Кто что, а Рид всегда думает только о работе!»
– Вам понравилось? – спросила Лора, не переставая улыбаться. – Если желаете, можете сделать заказ. Ребята берут недорого, а Алексис поет почти всё…
– Значит, Алексис! – проговорил Николас.
– Так вы хотите заказать песню? – уточнила официантка.
– Спасибо, не сейчас, – ответил за Рида его друг.
– Зовите, если что! – Лора хотела было подмигнуть одному из мужчин, но вовремя сдержалась. Эти посетители слишком отличались от привычного контингента заведения, и Лора побоялась показать себя не с самой лучшей стороны. Как только подобные экземпляры забрели в их кабачок – ей оставалось лишь удивляться и при этом рассчитывать на щедрые чаевые. Когда официантка отошла от столика, Николас снова бросил взгляд на сцену. Музыканты начали играть, и девушка запела. На этот раз песня была более веселой. Латиноамериканские ритмы заставили кое-кого из посетителей «пританцовывать» за столом. Девушка через два столика принялась поводить плечами, ее спутник ритмично закивал, а певица продолжала петь, создавая ни с чем несравнимую атмосферу в зале, и тогда Николас понял, что непременно должен познакомиться с обладательницей этого поистине ангельского голоса.