Голос крови
Шрифт:
– В наставники, надо полагать, ты предлагаешь себя? – заинтересованно уточнила я.
– Если ты согласна. Бесполезно обучать кого-то против его воли, в этом я уже убедился, – он быстро, почти незаметно для глаза улыбнулся.
– Нам придется заключить какой-нибудь договор? – моя судьба готовилась к очередному неожиданному повороту, и я не видела причин сопротивляться ее решению. – Как мастеру и новому подмастерью?
– Пока нет, – Эллар встал, поднял меня на ноги и подтолкнул в сторону дома. – Иди поспи. У тебя еще есть время хорошенько подумать. Может быть, ты решишь отложить начало обучения на какой-нибудь срок, скажем, на год или два. Я подожду, только помни, что Каримэнон обладает не слишком большим запасом терпения. Его нужно
– Ты мне расскажешь, откуда он взялся? – попросила я. – И поедешь со мной в Демсварт, даже если я не захочу становиться магичкой?
– Поеду, – коротко кивнул маг. – В Демсварт и дальше, куда поведет след.
– Но почему? – я искренне недоумевала, пытаясь найти разумное объяснение поступкам Эллара. Неужели ему настолько важно заполучить меня в ученицы? Быть того не может, чтобы в огромном мире не сыскалось более достойной личности, чем Дана Эрде, шестнадцати лет от роду, неудачливая мятежница, по следам которой денно и нощно рыщут лучшие ищейки королевства?
– Почему? – Рабириец отвернулся, пристально разглядывая весенний лес за ручьем, и нехотя, словно преодолевая себя, пробормотал: – Наверное, потому что люблю тебя.
В кои веки я совершила разумный поступок: прикусила язык и промолчала.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Записки Долианы, герцогини Эрде-младшей – II
«Песня серебряных струн»
Окрестности хутора Боцен, Немедия.
15 день Третьей весенней луны.
На старой красильне мы прожили еще три дня. Эллар считал, что я недостаточно окрепла для долгого пути. Вдобавок я училась быть другим человеком. На время путешествия по землям Немедии Долиане Эрде предстояло исчезнуть, заместившись некоей иной личностью. Мы не знали, куда нам предстоит отправиться и сколько времени займут поиски, однако предположили, что Камень наверняка увезен как можно дальше от Демсварта. Порой мне казалось, будто я начинаю слышать отголосок Зова Каримэнона – тихий, похожий на еле различимый звон. Он долетал откуда-то с полуночного восхода. Скорее всего, утверждал Эллар, с места побоища под Демсвартом, и вряд ли этот призрачный звук можно считать истинным Зовом. Так звучит магическое эхо заклинаний, брошенных над приречной равниной. Настоящий Зов и подлинный след Талисмана должны отыскаться в окрестностях полуразрушенной крепости, куда мы отправимся, как только я смогу уверенно держаться в седле и перестану смахивать на бриху, сиречь ожившую покойницу.
Минувшие дни заслуживали названия не самых худших. За две последние луны на мою долю выпало испытаний и головокружительных перемен больше, чем за шестнадцать прожитых лет. Настоятельно требовалось посидеть и хорошенько все обдумать. Меньше всего я предполагала оказаться сначала в роли преследуемого отпрыска опального семейства, побывать предводительницей Рокода и едва не казненной мятежницей, чтобы затем внезапно очнуться в звании ученицы мрачноватого и нелюдимого волшебника из Рабирийских гор.
Положение безмерно осложнялось тем, что Эллара угораздило в меня влюбиться. В меня!! Иштар Драгоценнейшая и Милосердная!!! Я совершенно не представляла, как быть. При его замкнутости, своеобразной внешности и окружавшем его ореоле загадочности, Рабириец был именно тем героем, что способен безошибочно поразить неискушенное девичье воображение. Имей он желание, ему бы не составило труда уподобить растерявшуюся Дану Эрде спелому яблочку, которое само падает в руки.
А он словно позабыл о вырвавшихся по неосторожности словах. Я почла за лучшее не напоминать. Нашлось множество иных предметов для обсуждения и споров. Например, мои способности к магии и сомнительные успехи в искусстве владения оружием, будущее Немедии и участь наших знакомых, стоит ли опасаться враждебных действий со стороны ксальтоуна, наткнулся кто-нибудь из людей Тараска на наш след или нет, история
Еще я ощущала вину перед теми, кто вольно или невольно оказался втянут в кружащийся вокруг меня вихрь заговоров, подозрений и обмана – перед королевой Чабелой, Конаном из Аквилонии, дядюшкой Рейе, Тотлантом и прочими. Я решила, прежде чем кидаться в новую авантюру с поисками Камня, попытаться объяснить свои поступки и рассказать обо том, что мне известно. Дневник, который я вела от случая к случаю, пропал в Демсварте, так что предстояло создать его краткий пересказ.
Эллар мой замысел одобрил, пожертвовав десяток извлеченных из своих запасов листов пергамента и посоветовав отправить записки какому-нибудь стороннему лицу, которое могло бы переправить их дальше, подлинному адресату. Поколебавшись, я нашла выход: письмо уедет в Тарантию, к давнишним знакомым отца. Внутрь послания я вложу еще один конверт, предназначенный для Халька Юсдаля, королевского библиотекаря и летописца. Я видела этого человека на печальной памяти вечере в нашем с Ольтеном лагере, и на переговорах в Демсварте. Он показался мне разумным и опытным в сложных придворных делах. Через посредство барона Юсдаля мое письмо, несомненно, станет известно королю Аквилонии и тем, кого интересуют подробности, касающиеся нового правителя Трона Дракона…
На составление длинного, подробного послания у меня ушло ровно четыре дня. Каждое утро я доставала пергамент с чернильницей, усаживалась под навесом и принималась за работу. Эллар либо отправлялся в деревню, за припасами для нас, либо исчезал где-то в лесу. Я писала, пока руку не сводило судорогой и стараясь не забыть ни единой подробности.
Завершив тяжкий труд, я сложила листки аккуратной пачкой и нерешительно вручила Рабирийцу. Очень хотелось знать, как он оценит мои старания.
– Твой отец мог бы гордиться – он воспитал достойную преемницу, – уверенно заявил Эллар, покончив с чтением. – В тайной службе твои доклады считались бы образцовыми.
– Мой отец сказал бы, что я связалась с неподходящей компанией и переоценила свои скромные возможности, – буркнула я, старательно отводя глаза, чтобы не выдать, настолько польщена. Мораддин Эрде в самом деле признавал, что из меня получился бы неплохой конфидент Вертрауэна. Лазутчицей мне стать, видимо, не судьба, однако сопоставлять и делать выводы я, кажется, научилась.
– В чем ты перестаралась, так в количестве обвинений, которые стремишься взвалить на себя, – возразил мой диковинный друг. – Многое происходило помимо твоей воли, из-за желаний Камня…
– Если мне понадобится защитник на суде, обращусь в гильдию законников, – я выхватила письмо и принялась старательно его запечатывать.
Изучение моего послания и воспоминания о битве при Демсварте привели Эллара в состояние легкой грусти. Во всяком случае, он наведался в дом и возвратился, принеся с собой вещь, вид которой вызывал у меня жгучую зависть и легкое недоумение.
В моем представлении не укладывалось, как можно быть волшебником, способным одолеть ксальтоуна, мага высшего посвящения, управляться с мечом не хуже опытного наемника, и при этом возить с собой дорогую виолу старинной работы из вишневого дерева с серебряными струнами? Эллар утверждал, будто некоторые заклинания должны произноситься только в определенном ритме, задаваемом звучанием какого-либо инструмента, но я подозреваю, что ему просто нравилась музыка. Вдобавок он умел сочинять мрачноватые баллады и, если удавалось его уговорить, соглашался спеть.