Голос крови
Шрифт:
Но он ушел.
Она почувствовала скорее страх, чем досаду. Ну вот, не сумела его удержать. Конечно же, он был прав. Она не станет звонить Нине и рассказывать ей про его грешок. Для мужчин она мало что значила – всего лишь маленький грешок, не более того. Они только и думали, как бы поскорей заманить ее в постель, а уже через десять минут об этом жалели. Им во что бы то ни стало хотелось завоевать Фиону, а добившись своего, они чувствовали, что с них этого довольно. Их хватало на секс, но на серьезные отношения – никогда. Ни один роман Фионы
Он моментально взял трубку:
– Фиона? Как ты рано! У тебя все в порядке?
Голос у него был встревоженный, и она не знала, что ответить.
– Папа, – только прошептала она.
– Что-то случилось? У тебя голос такой… Ты что, плачешь?
Фиона услышала звон посуды. Он как раз готовил себе завтрак.
– Какая у тебя группа крови?
– Фу ты! Как будто бы А. А что стряслось?
– А какая группа была у мамы?
Он помедлил:
– Ты не скажешь мне, в чем дело?
– Пожалуйста! Это важно.
– Я… я не знаю. Надо посмотреть. Быть может, это есть в…
– Ты врешь, – сказала она, потому что по голосу всегда узнавала, когда он лжет.
– Скажи сперва, зачем ты спрашиваешь.
Фиона прикрыла глаза и опустила руку с телефоном. Посмотрев на свои перевязанные запястья, на резиновую трубку от капельницы, она перевела взгляд на окно и увидела отражение своего бледного лица. Из трубки слабо доносился голос отца. Он все время звал ее. Она снова приложила трубку к уху:
– У нее тоже была группа А. В детстве я как-то спросила ее, она не хотела мне говорить, и я посмотрела в ее донорском удостоверении. Тайком. У нее была группа А.
– Фиона, что стряслось? Я не понимаю, почему ты вдруг звонишь мне ни свет ни заря и спрашиваешь про группу крови. Это может быть только одно: ты пострадала, попав в аварию и…
– Да, я пострадала. Мне хотели перелить кровь. Сказали, что так я скорее поправлюсь, но я не могла сама решить, хочу я, чтобы мне сделали переливание, или нет. Я в таком состоянии, что неизвестно, справится ли с этим мой организм самостоятельно…
– Ох, господи! Деточка, где ты находишься? Я уже еду. Как ты? Тебе хоть помогают как следует?
– Папа! Я отказалась от переливания. И знаешь почему? Потому что мне тут сказали, что у меня какая-то там группа B. А я знала, что у тебя группа А. И у мамы тоже…
– Фиона…
– Ведь они ошиблись, да? Они неправильно определили мою группу крови, да? Скажи, что они ошиблись!
– Скажи мне, где ты находишься. Я приеду, и мы все выясним.
Зажав трубку в кулаке, Фиона хлопнула ею по одеялу. Хлопнула раз, еще раз и еще раз. Затем снова поднесла ее к уху:
– Так они ошиблись?
– В какой ты больнице? В Королевской? Я буду через десять минут. Через четверть часа. Я отпрошусь в школе, скажу,
– Папа…
– Поняла?
Она невнятно буркнула что-то в ответ.
Войдя в палату через считаные пятнадцать минут, Роджер Хейворд первым долгом без слов обнял Фиону. Он гладил ее по голове, она же уткнулась лицом в его плечо и тихонько заплакала. Они так и сидели обнявшись, и Фиона потеряла счет времени. Потом он спросил:
– Почему же ты мне сразу не позвонила? Что произошло такого ужасного, что тебе было легче покончить со всем, чем поговорить об этом со мной?
Фиона обняла его еще крепче, так, словно это было в последний раз.
– Это не я сделала. Кто-то пытался меня убить, – сказала она. – Но никто мне не верит, и ты тоже.
Он бережно взял ее за плечи, немного отодвинул от себя и посмотрел ей в лицо:
– Кто-то хотел тебя убить? Ты говорила с полицией?
– Да не верят они мне!
– Как это произошло?
Она проглотила подступающие слезы:
– Я была на вечеринке. Мы развлекались, а дальше я помню только, что очнулась в своей ванне, истекая кровью. – Фиона показала перевязанные запястья. – Это не я. Честно, не я! У меня все было хорошо. У меня нет никаких причин кончать с собою.
– Фиона…
– Нет, постой, дай мне договорить, – взмолилась она. – По краям ванны стояли столовые свечи. У нас в ванной лежат сотни таких свечей, но их покупает Мораг, не я. На воде плавали розовые лепестки. И по радио играла дурацкая попсовая музыка. Какая-то станция, которую я не включаю. Столовые свечи! Розовые лепестки! Попсовая музыка! Сам скажи – разве это я?
Роджер Хейворд покачал головой:
– Но раз ты не помнишь, откуда все это взялось…
– Ничего не сходится! – Фиона сорвалась на крик. – У меня крыша поедет, если я не сумею наконец что-нибудь вспомнить. Ведь нельзя же взять и начисто позабыть, как ты садишься в ванну, зажигаешь свечи и режешь себе вены! Такое не забывается! Тогда, значит, я все время была в отключке. Ведь так? – Она беспомощно смотрела на Роджера.
– Кто-то подсыпал тебе что-то в бокал? Может, от этого у тебя были приступы депрессии… Говорят же, что некоторые наркотики вызывают у людей внезапную депрессию. У человека появляются мысли о самоубийстве, и он не может им противиться.
– Черт подери! Как же ты не понимаешь: у меня не было никакого желания покончить с собой! – Она сердито отвернулась.
– Они сделали тебе анализ крови? Нашли в крови – ну, как это там называется – растворимый экстези?
– GHB? [18] Нет. Только… Моя группа крови… Что это значит?
Он смущенно погладил ее по голове и встал:
– Может быть, лучше сначала подумаем о том, что с тобой произошло? Ведь это самое важное!
Засунув руки в карманы, он заходил взад и вперед по палате.
18
GHB (Gammahydroxybutyric acid) – оксибутират натрия.