Голос Лема
Шрифт:
— Здесь, — таксист показал на поросшую дикой лозой стену из потрескавшихся кирпичей, из-за которой тянулись к небу старые буки. — Не хотите, чтобы я вас подождал?
— Обойдусь.
Она сунула ему в руку банкноту и, не дожидаясь сдачи, вышла.
Близился восьмой час, но в это время года солнце еще стояло высоко. Улица была пуста, половина окрестных домов производила впечатление заброшенных. В ста метрах дальше стоял один старый автомобиль. Однако на стене с потертой табличкой с номером 235 из аккуратно подстриженной зелени выглядывала
Когда-то ажурную конструкцию из кованых прутьев сплошь заполнили досками, чтобы никто не заглядывал в сад. Кинга нажала кнопку домофона с нечеткой надписью «Клиника», и почти сразу из динамика раздалось нелюбезное «слушаю».
— Кинга Беднаж. По вопросу моего мужа.
— С кем вы договаривались?
— Я ни с кем не договаривалась. Хочу увидеться с мужем.
— Здесь нет никого по фамилии Беднаж.
— Я вернусь с прессой и телевидением, если вы меня не впустите.
Вместо ответа лязгнул замок. Она вошла в тенистый сад. Свет почти не пробивался сквозь кроны буков, и в иных обстоятельствах ей могло здесь даже понравиться. По выложенной камнями дорожке она дошла до главного входа в обширное двухэтажное здание. Очередной замок щелкнул до того, как она взялась за ручку. Дверь была тяжелая, словно из бронированной стали.
Кинга оказалась в небольшом холле со стойкой регистратуры и тремя дверями. Женщина за стойкой походила на сотрудника из вспомогательного персонала, кого обычно можно увидеть в частных клиниках, но не хватало остального — длинного коридора со стульями и пронумерованными дверями, курсирующих во всех направлениях медсестер, и самое главное, нигде не было видно пациентов.
— Это частная клиника, — сказала регистраторша. — Для тех, кто не хочет лишней известности.
— Я ищу мужа, — Кинга оперлась о стойку, в основном для того, чтобы добавить себе смелости. — Роман Беднаж. Можете проверить?
— Здесь нет никого по фамилии Беднаж, — покачала головой женщина. — Я уверена.
В ее взгляде не было обычной любезности, которую пытаются хотя бы изображать работники на подобных постах. Она смотрела, скорее, как охранник, а в ее голосе чувствовалась чуть ли не угроза. Но надежда, которую только что получила Кинга, придавала ей сил.
— Я не уйду, пока не поговорю с ним, — заявила она. — Возможно, он в безнадежном состоянии, но я все равно хочу его увидеть. Если он может разговаривать по телефону, значит, может говорить и без него.
Женщина за стойкой мерила ее неподвижным взглядом, пока не открылась дверь с правой стороны холла, и из нее не вышел крепко сложенный мужчина в костюме, нисколько не походивший на врача. Он жестом пригласил Кингу войти, затем указал ей на стул возле письменного стола. Она села, а он молча встал за ее спиной, возле двери. Теперь она и в самом деле чувствовала себя неуверенно.
В кабинете размером три на три метра, кроме стола, кресла и стула, на котором она сидела, стоял только низкий шкаф со стальными ящиками для папок. Окна в толстых рамах выглядели усиленными, может, даже бронированными. Открылась вторая дверь, и вошел некто, еще меньше напоминавший врача, — энергичный, словно постоянно готовый
Сев за стол, он уставился на Кингу взглядом, от которого у нее по спине побежали мурашки.
— Кто дал вам этот адрес? — резко спросил он.
— Мой муж…
— Его уже год как нет в живых.
— Он мне звонит. Мы разговариваем.
Она попыталась встать, но крепкие руки схватили ее за плечи. Поднявшись, ее собеседник достал из кармана похожий на толстый фломастер предмет, обошел вокруг стола и коснулся ее шеи. Она открыла рот, чтобы запротес…
Бросив пустой шприц на стол, Савицкий какое-то время смотрел на повисшую на спинке стула женщину.
— Запри ее в третьей, — бросил он охраннику.
Выйдя из кабинета по уходящему в глубь здания коридору, он постучал в первую справа дверь и вошел, не дожидаясь приглашения. Сидевший за столом лысый мужчина поднял взгляд из-за компьютера.
— Он ей звонил, — сказал Савицкий. — Много раз. Сегодня сообщил наш адрес. А она приехала.
Лысый покачал головой.
— И что ты будешь с ней делать? — спросил он. — Не может же еще одна попасть под трамвай.
— У меня другая идея. Мясник поработает над ней несколько дней. Неизвестно, что она знает и что кому говорила. В любом случае лучше, если она все дискредитирует, а не подтвердит своей внезапной смертью.
— Так и сделай. И поищи в том что-нибудь позитивное… Если он сказал ей, скажет и нам. Как обработка видео?
— Мы удалим облако, подтянем контраст и звук. Через час будет в Сети. Если позиционируем как надо, вытеснит оригинал за несколько дней.
— Поторопи их. Каждую минуту это смотрят тысячи людей.
Савицкий кивнул и вышел. Миновав поворот, он спустился в высокий подвал, набрал код на замке стальной двери и по очередной лестнице спустился еще глубже. Здесь было холоднее, а грубые неровные железобетонные стены создавали гнетущее впечатление. Толкнув дверь из матового стекла, он вошел в первую лабораторию.
Петревич в наброшенном поверх пиджака белом халате склонился над лежавшей на рабочем столе черной коробочкой. На появление гостя он никак не реагировал.
— Оно не проделает нам дыру в потолке? — спросил Савицкий.
— Я тщательно проверил, — инженер опустил бестеневую лампу. — На рентгене не видно ни взрывчатки, ни защиты от вскрытия. Даже пломбу не наклеили.
Он вывернул электрической отверткой последний, восьмой винт на корпусе.
— Час назад он звонил жене, — продолжал Савицкий. — Баба приехала сюда и сейчас сидит в третьей.
С любопытством взглянув на него, Петревич снова склонился над коробочкой.
— Кто мог ожидать, что носитель снабжен GPS и GSM? — Он примеривался, стараясь как можно аккуратнее поднять титановую крышку. — Вот результат отсутствия документации. Но здесь, на глубине шести метров под землей… Больше он никуда не позвонит, могу гарантировать.
Подняв крышку, он отложил ее в сторону и поправил камеру, нацеленную на носитель, который внутри выглядел как плотно упакованные потроха компьютера. Половину корпуса занимал аккумулятор.