Голос любви

Дин Кэрол

Оторвав лепесток розы, Симона рассеянно коснулась им губ. Легкое, воздушное прикосновение снова напомнило ей о вчерашнем поцелуе Блю…

Смяв лепесток, Симона бросила его в хрустальную пепельницу. Ее реакция на поцелуй Блю была простым сексуальным рефлексом, не более того. Секс. Симона уже почти успела забыть, что это такое, — по сути дела, после развода с Харпером она так и… вплоть до недавнего времени, когда пара пристальных голубых глаз…

— Симпатичная комнатка!

«Блю! Легок на помине!» —

Она испуганно обернулась.

Подойдя к ней сзади, Блю положил руки на спинку ее кресла. Еще чуть-чуть — и он мог бы дотронуться до нее… Симона почувствовала, как у нее снова перехватывает дыхание.

— Мне нравится, — ответила она и встала с кресла.

Блю уже стоял у раскрытого окна, выходившего в заросший сад. Симона заставила себя вспомнить свои планы на этот вечер: ужин, разговор о «Хэллам индастриз» — и пораньше лечь спать. С Блю она решила быть отстраненно-вежливой. Однако стоило ей кинуть на него всего один взгляд, как она тот час же забыла все свои планы. Она видела лишь его широкую спину, загорелую руку, лежавшую на подоконнике, слегка склоненную голову.

— Симпатичная комнатка, — повторил он, обернувшись. — Не хватает лишь вида на океан…

— В самом центре Лондона? Не многого ли вы хотите? — Голос ее звучал спокойно неожиданно для нее самой.

Блю окинул Симону с ног до головы восхищенным взглядом.

— Выглядите потрясающе!

— Спасибо! А вы выглядите… интересно. — На Блю были черные брюки и ослепительно белая рубашка с Микки-Маусом на кармане. Галстука не было.

Он дотронулся до кармана.

— Эту рубашку навязал мне Коллинз. Почти насильно.

— Я так и подумала. Пойдемте. Мы и так сбили миссис Драйзер с графика.

— После вас.

Войдя в столовую и окинув взглядом огромный стол, Блю присвистнул:

— Все очень изысканно, но я хотел бы попросить об одном…

— О чем же?

— Нельзя ли подать автомобиль, чтобы довезти меня к моему концу стола? Пешком я, боюсь, за год не дойду…

— Ничего, дойдете! — усмехнулась Симона, избегая смотреть в его сторону — его дразнящие губы снова начинали действовать на ее чувства… — Приступим к ужину, — добавила она, стараясь придать своему голосу оттенок усталой обреченности.

Блю занял место на противоположном конце стола. За ужином царила глубокая тишина, если не считать позвякивания приборов. Всякий раз, когда Симона поднимала глаза на Блю, он лишь ухмылялся в ответ, понимая, как ей неловко, но не желая ничем помочь.

«Черт бы его побрал! — думала она. — Дурацкие шуточки и непрошеные комментарии из него так и сыплются, а понадобится что-нибудь по делу — клещами не вытянешь…»

Когда тарелки с супом опустели и миссис Драйзер унесла их, Симона уже не в силах была терпеть: казалось, эта тишина сейчас раздавит их обоих.

— Вы посмотрели доходы

Хэллама от продаж? — спросила она.

— Что? — переспросил Блю, приставив ладонь к уху.

Симона мысленно просила Бога дать ей терпения.

— Вы посмотрели доходы Хэллама от продаж? — не повышая голоса, повторила она.

Неизвестно, что произошло бы в следующий момент, если бы не вошла миссис Драйзер с салатом.

— Спасибо, Мэри, не надо, — помотал головой Блю, когда та поставила перед ним тарелку. — Салат я не буду.

Пожилая горничная улыбнулась в ответ, что не на шутку удивило Симону — она не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь приходилось видеть миссис Драйзер улыбающейся. Спросив у Блю, не желает ли он что-нибудь взамен, и получив отрицательный ответ, горничная забрала тарелку и удалилась.

— Вы не любите салат? — удивилась Симона.

— Ненавижу. С детства.

Симона с еще большим удивлением отметила про себя, что, пожалуй, впервые за все это время задала Блю личный вопрос и что он ответил на него совершенно естественно.

— Впервые вижу такого американца.

Блю откинулся на спинку стула и посмотрел на нее:

— Каждый что-нибудь да не любит. Что здесь особенного?

Тема салата была исчерпана, и вновь воцарилась тишина, пока миссис Драйзер не принесла второе блюдо.

— Хватит! — Блю вдруг вскочил и на глазах опешившей миссис Драйзер подбежал к Симоне, схватил ее тарелку. — Мэри, отнесите, пожалуйста, мою тарелку и что еще там… — он огляделся вокруг, и взгляд его упал на дверь маленькой гостиной, — туда. — Свободной рукой Блю взял Симону за запястье, поднимая из-за стола. Обескураженная Симона последовала за ним.

Оказавшись в гостиной, Блю взял маленький столик, стоявший у стены, и поставил его между двумя креслами у камина. Пока миссис Драйзер хлопотала, Блю, порывшись в дисках, поставил один из них — мягкую джазовую композицию.

Налив два бокала вина, Блю сел за столик напротив.

— Вот так-то лучше, — довольно произнес он. — Как говорил мой отец, за обедом нужно сидеть рядом, чтобы видеть глаза друг друга.

Теперь они сидели так близко, что Симона не только видела глаза Блю, но и чувствовала его колени. Она постаралась не обращать на это внимания.

— Он действительно так говорил? — спросила она.

— Нет, — усмехнулся Блю. — Он вообще ничего не говорил. Он только пил пиво.

Симона почувствовала, что краснеет.

— Простите, Блю, — пробормотала она. — Я тогда сказала, не подумав…

— Ничего страшного. — Он отправил в рот кусочек тонко нарезанного бифштекса. — Лучше скажите мне: вы всегда ужинаете как королева?

— А как ужинаете вы?

— На палубе «Трех желаний», глядя на закат, — всякий раз, когда есть такая возможность.