Голос любви

Дин Кэрол

— Контракт? На три недели? Вы шутите? Неужели мы не сможем договориться обо всем устно?

— Мне хотелось бы, чтобы между нами не оставалось никаких спорных вопросов, — произнесла она, старательно пытаясь говорить начальственным тоном. — Так что уж лучше все изложить на бумаге.

Симоне хотелось взять реванш за вчерашний спор, из которого Блю, несомненно, вышел победителем, несмотря на то что согласился на ее условия. Поцелуй Блю со вчерашнего вечера все еще горел на ее губах.

Блю

чуть заметно улыбнулся:

— Если по всякому поводу заключать контракт, так это сколько же бумаги… Так на планете, чего доброго, вовсе не останется лесов! Но если вы так хотите…

— Я так хочу, — настаивала она.

Блю снова улыбнулся. Его спокойствие выводило Симону из себя. Чтобы скрыть негодование, она вновь перевела взгляд на бумаги.

— Что касается наших планов на сегодня: в двенадцать мы приглашены на обед к сэру Майклу Твиккему, в три у нас встреча с менеджером Хэллама, неким Ричардом Крэнуэем, потом встреча…

— Подождите, не так быстро… — Блю оставил свой кофе и наклонился над столом, глядя Симоне прямо в лицо. — Не кажется ли вам, что начинать надо не с этого?

Симона не знала, что у Блю на уме, но отпрянула от него, как испуганный заяц.

— Не понимаю, — пробормотала она.

Он дотронулся до ее волос и почувствовал, как тело стало наполняться приятными, но слегка настораживающими ощущениями.

— А как насчет «Доброе утро, Блю! Как спалось — крепко или проворочался всю ночь в постели, думая обо мне, как и я о тебе?»

Симона была поражена такой самоуверенностью. «Да как он смеет!»

— Я в отличной форме, Симона, — продолжал Блюделл как ни в чем не бывало, — хотя и действительно спал плохо. Да и как могло быть иначе, когда мы спали в разных постелях, в то время как должны были согревать друг друга в одной?

Она отодвинулась, он сделал шаг назад.

— Что до компьютера, то, хотите верьте, хотите нет, у меня есть свой. А к Сэму Майклу, или как его там, я вас сопровождать не намерен — если только это не имеет отношения к Хэлламу. — Он выжидающе посмотрел на нее.

Симона молчала, не в силах что-либо произнести.

— Далее. Того, что я узнал от вашей мамы…

— Зовите ее Джозефина, — пробормотала она.

Он кивнул.

— Так вот, того, что я узнал от нее о «Хэллам порклейн», мне, полагаю, достаточно. Так что я, пожалуй, сразу же приступлю к работе. Если не возражаете, я расположусь в своем кабинете.

Он требовательно протянул к ней руку. Симона смотрела на него как завороженная, не понимая, чего хочет от нее этот человек. Блю улыбнулся, сияя, как лампочка на двести свечей.

— Папки, тигренок. Дай мне папки.

Симона уже собралась было потребовать, чтобы он не называл ее тигренком,

но передумала — все равно это бесполезно.

Она широким жестом открыла левый ящик стола, достала оттуда папки, корешки которых были подобраны по цвету, и вложила их в протянутую руку Блю. Он кинул на них быстрый взгляд.

— Здесь есть финансовый отчет фирмы Хэллама за последние по крайней мере пять лет?

— Есть.

Он поцокал языком.

— Ну что ж, приступаю к работе. Встретимся в… — он кинул взгляд на часы, — ну, скажем, в два. Думаю, за час мы сумеем сформулировать вопросы, которые зададим Крэнуэю?

— Может быть, сверим наши часы? — сухо спросила Симона. — Не хочу отвлекать вас в неподходящее время.

— Можешь отвлекать меня в любое время, крошка. В неожиданности есть своя прелесть…

Симона в бессилии опустила голову.

— Не надо, Блю… Ради Бога, берите папки и уходите!

Через минуту, решив, что Блю уже покинул комнату, она подняла глаза и с ужасом обнаружила, что тот стоял в дверях, победно ухмыляясь, с папками, небрежно сунутыми под мышку.

«Еще одно слово — и я его убью!» — почти прокричала про себя Симона, понимая, что ее внутреннее «я» в данный момент походит на проснувшийся вулкан.

— Да, сегодня утром звонил Нолан, — неожиданно вернулся к разговору Блюделл.

Симона успокоилась.

— Ну и как он?

— Все в порядке. Он дома. За ним ухаживают мать и сестра, так что болеть ему даже нравится.

— Ну что ж, я рада, что ничего опасного…

— Он говорит, что неделек шесть проваляется в гипсе, но зато потом будет как новый. Просил, чтобы вы позвонили ему.

Она кивнула, надеясь, что хотя бы на этот раз он уйдет. Но Блю по-прежнему стоял в дверях, не шевельнувшись. Воцарилась тишина, но не напряженная, а уютная, и ни ему, ни ей не хотелось ее нарушать.

— Я понял, на сегодняшний вечер ничего не запланировано? — произнес наконец Блю, глядя перед собой в пространство.

— Обычно первые пару дней я оставляю вечера свободными.

Вчерашний вечер — исключение. Устроить его была инициатива Джозефины.

— Я вижу, Джозефина заправляет здесь очень многим! — усмехнулся он.

— Она возглавляет совет директоров «Анджаны».

— М-м, — неопределенно отозвался он.

— Что это значит?

— Ничего. Я хочу сказать, ваша мама — потрясающая женщина: умная, удачливая, привлекательная…

— К чему вы клоните? — Она взяла в руки пачку писем, делая вид, что ужасно занята, и открыла один конверт.

— Ни к чему, просто констатирую факт.

Так и не вынув письмо из конверта, она рассерженно отложила его в сторону и подняла глаза на Блю.