Голос пугающей пустоты
Шрифт:
Он собрался было сказать, что сейчас не самое удачное время, чтобы зацикливаться на прошлом — которое не идеально, между прочим, у всех и каждого, не только у него — когда со стороны костра кто-то громко присвистнул:
— Эй, Кройх. Кажись, парниша проснулся.
Собравшись с духом, Теолрин перевернулся на левый бок. Члены отряда, один за другим, поднимались вокруг костра; последним, с нанизанным на ноже в руке куском мяса, встал рыжебородый мужчина, что вчера вечером говорил с ними на постоялом дворе. Теолрину решительно не понравилось, как блестят его глаза.
Как
— Утро доброе, — с фальшивой любезностью произнес главарь и сделал пародию на поклон. Капли жира одна за одной падали с куска мяса на его ноже. — Кажется, я вчера забыл представиться — прошу прощения за подобную неучтивость с моей стороны. — Почему-то эти слова насмешили двоих амбалов, стоящих невдалеке от главаря. — Итак, меня зовут Кройх. Кройх Ловец, если точнее — именно под этим именем меня знают в этих краях. — Кройх облизнул кусок мяса — кажется, это была курица. — Ты, я так понимаю, Теолрин.
— О, — протянул Теолрин в ответ, — так тебе хватило мозгов прочитать мое имя на листовке. Впечатляюще.
Рыжевато-черные брови Кройха резко сомкнулись над переносицей.
— Не думаю, что ты сейчас в том положении, чтобы ерничать, малыш. Мои ребята знают: я человек добрый и терпеливый... но даже у таких, как я, есть пределы терпения. Так что скажи-ка мне лучше вот что — чем именно ты так насолил сильным мира сего, что они предлагают за тебя живого двадцать синих стекломонет?
«Сколько?» — не поверил Теолрин.
Двадцать синих — это двести сорок зеленых. Громадные деньги — особенно если ни с кем их не делить.
Неужели инквизиция считает его настолько опасным? Впрочем, с учетом последних событий... Да, пожалуй, он бы тоже не стал оценивать себя в меньшую стоимость.
На долю мгновения Теолрину даже стало приятно от осознания собственной значимости. Если бы только эта «значимость» не находилась в плену у банды выродков, было бы совсем здорово.
— Я устроил в столице хаос. — Теолрин заставил себя обнажить ухмылку — как он надеялся, немного безумную. — Прикончил с пару десятков инквизиторов и пару Стеклянных Рыцарей. А еще устроил набег на Твердыню Ковена и выкрал секреты Летающих.
— Ты? — Кройх скептически оглядел его. — Прикончил пару Стеклянных Рыцарей? Ну да, конечно. А я тогда сам Кельм Небодержец.
Как и подозревал Теолрин, эта фраза была встречена дружным смехом.
— Куда вы нас везете? — рискнул он перехватить инициативу. — Разве ближайший город не в северо-востоку от ферм, где мы были?
— А разве кто-то сказал, что мы отправляемся в ближайший город? Мы движемся к Слезам Кельма, мой сладкий. Точнее, к ее западной корабельной стоянке.
— К реке? — Такого Теолрин никак не ожидал. — Но зачем...
— В этой глуши инквизиторские подразделения — жалкая пародия на то, какими они должны быть. Я почти уверен, что у них не окажется даже половины нужной суммы... Поэтому мы отправимся туда, где вас, голубчиков, оценят по достоинству.
Теолрин похолодел,
— Вы хотите отвезти нас в столицу, — пробормотал Теолрин.
Кройх рассмеялся, а затем вонзил желтоватые зубы в мясо.
— Вот видишь, ты тоже у нас далеко не дурак, да? Вот и замечательно. — Кройх продолжил обкусывать мясо с ножа. — А теперь, с твоего позволения, я растолкую тебе, что и как будет дальше — во избежание... недопониманий, как это случилось вчера с твоей напарницей. — Теолрин на мгновение увидел, как дернулась маска уверенности на лице Кройха. — У нее, знаешь ли, оказался... непростой характер. Весьма непростой. Пока ты был в отключке, мы попытались наладить с ней отношения, а она... вон, взгляни на Баркрэйза — твоя свихнувшаяся подруга чуть не выцарапала ему глаза!
Теолрин даже не стал пытаться смотреть на Баркрэйза, кем бы тот ни был. Ему было не до этого. Вспоминая лицо Джейл и ее слова, он чувствовал, как гнев закипает в его груди расплавленным стеклом. Он не питал любви к прислужникам Небесного Культа, но, по крайней мере, временами мог их понять... Однако эти люди — если так их можно назвать —казались абсолютными подонками. Отбросами, для которых чужды какие-бы то ни было нравственные идеалы. Ненависть к Кройху и его подхалимам переполняла Теолрина. Силы, которыми он наделен, были готовы выплеснуться наружу, как только он им это позволит.
Нож, с которого Кройх доедал кусок курицы, был стеклянный — а, значит, Теолрин вполне мог повлиять на него.
Он чувствовал, что сможет это сделать.
Более того: он страсть как этого хотел.
Теолрин буквально грезил о том, как глаза Кройха начнут расширяться от ужаса и непонимания, когда нож в его руке дернется и войдет ему в шею... Как фонтан алой крови будет хлестать наружу, а Кройх будет отчаянно пытаться зажать рану, понимая, что его мгновения сочтены. О, Теолрин бы с огромным удовольствием понаблюдал за этим.
Вот только... будет ли это того стоить? К сожалению или к счастью, Теолрин знал ответ на этот вопрос.
Убийство Кройха никак не поможет ни ему, ни Джейл выпутаться из этой передряги. Они только выведут из себя остальных и, вполне возможно, проживут не сильно дольше, чем Кройх.
«Нет».
Теолрин заставил себя опустить взгляд и сделать глубокий вдох, чтобы погасить бушующее в груди пламя.
Сейчас был не подходящий момент для мести.
—...до портовой стоянки пять дней пути, если будем двигаться рысью. — До Теолрина только сейчас дошло, что Кройх продолжает что-то ему вещать. — Ковен считает вас опасными, так что я не стану облегчать вам дорогу: будете управлять своей лошадью со связанными руками. Как именно, спросите вы? Ну, вам придется постараться, если, конечно, вас не прельщает перспектива постоянно падать. И имей в виду, юноша, — главарь сощурился, пристально глядя на Теолрина, — я ни на йоту не доверяю ни тебе, ни твоей Гелиотской Ведьме...