Голос пугающей пустоты
Шрифт:
…Готов ли ты стать одним из нас, воинов Стеклянных Небес, чтобы найти искупление?
Клэйв помнил, как ответил, что готов. Помнил, с каким пылом, с каким яростным рвением тогда произносил эти слова.
И в глубине души Клэйв все это время знал — или, по крайней мере, догадывался — что однажды настанет тот день, когда ему придется вспомнить, что он — лишь слепое оружие Ковена. Оружие, которому дали некоторую свободу воли, исключительно для того, чтобы он мог подобраться к главарям мятежников. Случались моменты, когда Клэйв уверял
Сглотнув повисший посреди горла тягучий ком, Клэйв сунул левую руку во внутренний карман плаща и сжал скомканную записку. Ту самую, что вчера вечером ему отдал в таверне мальчишка. Ту самую, что окончательно расставила все точки в его сомнениях.
Пора делать выбор, Клэйв. Остаться на стороне тех, кто обречен и лишь оттягивает неизбежное, или же вернуться к тем, кто даст тебе шанс проявить себя. К тем, кто в обмен на твою помощь отдаст тебе Теолрина и Джейл.
Мы могли бы прибегнуть к угрозам. Могли бы сказать, что в любой момент можем вторгнуться в ваши кварталы и стереть с лица земли не только тебя, но и тех, кто стал тебе дорог. Но я не стану этого делать, ибо угрозы — удел слабых. А мы сильны как никогда. Еретики обречены, и ты это знаешь. Ты можешь закончить эту войну, выдав нам Пятерку, и тем самым спасти множество жизней.
С надеждой на взаимопонимание и твое благоразумие,
Твой старый знакомый
Магистр Тойриндвел.
П. С. Ты же не думал, что в тот день мы случайно повезли тебя через трущобы и пустили об этом слух?
Клэйв вспомнил, насколько тяжело ему стало вчера после прочтения этой записки. Возможно, он хотел бы колебаться, терзаться в сомнениях и метаниях… Однако этим он лишь обманул бы самого себя. Когда на одной чаше весов была возможность лично отомстить Теолрину и Джейл и, возможно, спасти Файни, а на другой — остаться на корабле, постепенно идущем ко дну…
Что ж, Клэйв всегда считал себя реалистом.
Поэтому выбор он сделал почти что сразу.
— Добро пожаловать обратно, Клэйв. — Он вздрогнул и едва не дернул посохом, когда рядом с его ухом вновь прозвучал голос Магистра Тойриндвела. — Ах да. У меня тут кое-что завалялось… Кажется, это когда-то принадлежало тебе.
Магистр щелкнул пальцами, и один из его помощников шагнул вперед, чтобы протянуть Клэйву выточенную из кости трубку. Ту самую, что была с ним уже тринадцать лет. Ту, которую он доставал, рискуя жизнью, из-под тела убитого капитана Корсвэна на том злополучном корабле…
Ту самую, что, по сути, олицетворяла его прошлое.
— Вы ошиблись, Магистр. — Клэйв постарался произнести это с каменным выражением на лице. — Эта трубка принадлежала другому человеку. Я не имею с ней ничего общего.
Тойриндвел некоторое время молчал, явно озадаченный этим ответом, затем отослал
— Мне нравится твой новый подход к делу, Клэйв. Точнее… Думаю, теперь будет более уместно говорить «инквизитор Клэйв».
Клэйв склонился в полупоклоне.
— Почту за честь… мессир.
Удовлетворенно хмыкнув, Магистр развернулся. Клэйв оставался стоять в углу, опираясь на посох и глядя, как последних задержанных уводят, мимо распотрошенных туш, прочь из мясной лавки — навстречу подвалам, полным чадящего полумрака, боли и криков. Навстречу местам, где надежда, которой жили эти люди, будет медленно, но неизбежно угасать.
Клэйв сделал глубокий вдох и заставил взять себя в руки.
Все будет хорошо. Он все сделал правильно.
Теперь нужно лишь не оглядываться обратно и не смотреть в глаза Файни.
Ну, и самому себе.
* * *
В висках Теолрина гулко пульсировала кровь.
Шаг. Еще. И еще…
Спустившись с холмов, они неслись вдоль берега Слез Кельма, использовав все прежде скрытые резервы, которые только могли найти в своих организмах. Видимо, перспектива попасть в стеклянную мясорубку позволила всем им, и даже Кандиру, отыскать где-то глубоко внутри себя эти самые резервы.
Ливень приближался — Теолрин чувствовал это, даже не оборачиваясь на север: рокочущий и одновременно скрежещущий гул почти полностью заглушал все прочие звуки. Но хуже всего было, что к ним приближался Летающий.
Когда Теолрин оборачивался последний раз — примерно минуту назад — тот, по-прежнему непринужденно рассекая воздух, уже нависал над холмами, где они пытались отыскать укрытие. И если до встречи с ливнем у них оставалось в запасе еще минуты три — которых, по идее, должно было хватить как раз, чтобы добежать до края леса — то Летающий был совсем близко.
Теолрин заставил себя чуть замедлить шаг и обернуться, когда уловил позади и сверху себя странные звуки — что-то вроде нового стеклянного гула, но в другой тональности. Ком подобрался к его горлу при виде зависшего ярдах в пятнадцати над землей Летающего, вокруг которого кружились вихри мелкого стекла. Теолрину даже показалось, что он видит сквозь прорези в маске противника взгляд, полный решимости. Взгляд того, кто готов убивать.
— ПРИГНИТЕСЬ! — заорал Теолрин, начав догадываться, что сейчас произойдет.
Джейл, Проповедник и Кандир послушались его и припали к земле; Таламут то ли не расслышал предостережение, то ли решил проигнорировать его — как бы там ни было, нововестник помчался дальше. Стеклянные вихри резко вырвались вперед от рук Летающего, полыхнув тысячью маленьких солнц, и ударили туда, где они пятеро должны были оказаться к этому моменту. Прозрачно-голубая волна стекла со свистом пронеслась над головой пригнувшегося Теолрина. В следующее мгновение Таламута изрешетило так, что его тело распалось на десятки, если не стони окровавленных кусочков. Кто-то из пригнувшихся к земле помянул Милостивых Владык — кажется, Кандир.