Голос сердца. Книга первая
Шрифт:
Произнеся эту фразу, Катарин засмеялась мелодичным смехом и добавила:
— Ну вот, после такого огульного заявления спектакль в понедельник если и не провалится, то окажется худшим из всех за неделю.
— Я знаю, что он пройдет замечательно, и с удовольствием пойду в понедельник, если сможет пойти папа. А как ты, Ким?
— Я, безусловно, за! С удовольствием посмотрю второй раз. Как насчет еще одного бокала шампанского, девочки?
— Спасибо. — Катарин протянула ему свой пустой бокал.
Франческа отказалась от предложения, сославшись на то, что ей предстоит заниматься
— Работать с Терренсом Огденом, вероятно, очень интересно. Я всегда считала его блестящим актером. Он к тому же еще и дамский угодник, правда? — Она придвинулась на краешек стула и, наклонившись к Катарин, доверительным тоном добавила: — Все мои подружки просто без ума от него. Он действительно такой необыкновенный красавец, каким кажется из зала и с экрана?
Катарин тяжело вздохнула про себя. У нее не было никакого желания вдаваться в описание достоинств Терри как героя-любовника — она хорошо помнила приступ ревности Кима в машине. Но на лице Франчески было написано такое нетерпеливое ожидание, что она не смогла проигнорировать ее вопрос. Придвинувшись поближе и тоже перейдя на интимный тон, Катарин сказала:
— Мне кажется, у него просто такая репутация, а на самом деле все слухи о его похождениях здорово преувеличены. Терри сам этому способствует. Он считает, что создает себе необходимый ореол, когда появляется во всех мыслимых местах с красивыми женщинами, причем постоянно их меняет. Соответственно, пресса незамедлительно информирует об этом общество со свойственным ей в таких вопросах энтузиазмом. Я, кстати, совсем не уверена, что ему следует это делать. На самом деле он очень серьезный человек, преданный своему делу. Я получаю удовольствие, играя с ним. Он очень бескорыстный партнер, и я многому у него научилась.
Если Франческа и решила, что Катарин ушла от ответа на ее вопрос, она ничем не показала этого. Бросив быстрый, но внимательный взгляд на Кима, который разливал у комода шампанское, она тут же перевела его на Катарин и кивнула, как будто интуитивно понимая, что продолжать эту тему было бы небезопасно.
— Ким сказал мне, что вы американка, Катарин. Вы уже давно живете в Англии?
Франческа ловко сменила тему разговора, к огромному облегчению Катарин.
— Уже несколько лет, — ответила она и после едва заметного колебания добавила, что проучилась пару лет в Королевской академии драматических искусств до того, как начала работать в провинциальных театрах.
Ким подошел и протянул Катарин ее бокал. Она подняла на него свои изумительные, наполненные нежностью глаза и похлопала по дивану.
— Ким, дорогой, садись рядышком и давай поговорим о чем-нибудь другом. Я чувствую, что стала главным объектом разговора, и мне уже порядком надоела эта болтовня о театре, если даже вы ее пока терпите.
— Твой чудный голос — музыка для моих ушей, радость моя, что бы ты ни говорила. Ты могла бы даже читать «Книгу пэров» Дэбретта — я бы все равно заслушивался, — поддразнивающим тоном произнес Ким, усаживаясь рядом с Катарин на диван.
— Ах, какие речи! — подмигнула Катарин Франческе, которая слушала их с благожелательной
Катарин решила сконцентрировать сейчас все внимание на Франческе:
— Я слышала, что вы собираете материал для книги, что вы писательница. Это действительно очень увлекательно и, я уверена, так же трудно, как актерское ремесло, если не сложнее.
На лице Франчески промелькнуло удивление, и она перевела вопросительный взгляд на Кима, который пожал плечами, как будто к нему разговор не имеет ни малейшего отношения. После минутного колебания Франческа сказала:
— Да, я собираю материал, чтобы написать впоследствии книгу о Китайском Гордоне, но не назвала бы себя писательницей. Хемингуэй сказал как-то, что назвать себя писателем может только тот, у кого есть читатели. Поэтому я не берусь даже претендовать на это звание, пока не стану публикующимся автором. — Франческа оценивала свой писательский дар весьма скромно и предпочитала не обсуждать эту тему, поэтому, желая отойти от нее, она небрежно спросила:
— Как вы думаете, стоит ли нам сегодня ждать Виктора Мейсона?
Ким, совершенно забывший о Викторе, сразу же выпрямился на диване и нахмурился.
— Я звонил ему сегодня вечером перед тем, как поехать за Катарин. Он подтвердил, что подъедет примерно к тому времени, когда мы приедем из театра. — Он перевел взгляд на богато украшенные каминные часы из золоченой бронзы и удивленно добавил: — Боже мой, мы здесь уже почти час. Пожалуй, мне следует позвонить ему в отель еще раз.
— Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Его непунктуальность общеизвестна, — сочинила Катарин. — Я чувствую, что он будет здесь с минуты на минуту.
Несмотря на прозвучавшую в ее голосе уверенность, сама Катарин уже начала сомневаться в этом. Она ощущала отсутствие Виктора почти с самого начала встречи и действительно ожидала звонка в дверь в любой момент, но сейчас уже опасалась, что это не опоздание. Отсутствие Виктора уничтожало все тщательно разработанные планы Катарин и могло означать только одно: он не мог посмотреть ей в лицо, потому что не сдержал данного ей обещания.
Эти мысли были невыносимы. Катарин почувствовала, как к горлу подступает комок. Хотя она курила очень редко, сейчас ее рука сама потянулась к серебряной сигаретнице, стоявшей перед ней на столе.
Ким щелкнул зажигалкой и тоже взял сигарету. Выпустив кольцо дыма, он взглянул на сестру.
— Послушай, я надеюсь, у тебя там ничего не испортится на кухне.
— Там все в порядке. Не суетись. Единственное, что мне осталось — разжечь огонь в духовке, когда появится Виктор. Вы еще не голодны, Катарин?
— Пока нет, спасибо. После спектакля мне всегда нужно время, чтобы прийти в себя. Выйти из роли.
— А я умираю от голода, — объявил Ким. — Ничего не имею против того, чтобы попробовать вот этой икры и паштета, о которых ты так кстати забыла, Франческа.