Голоса эпохи. Избранная проза и поэзия современности. Том 1
Шрифт:
«Лия! – подумал он с досадой. – Наверное, принесла еду, которую я всё равно не ем. Не буду открывать, пусть думает, что сплю».
Но вслед за робким стуком раздался более настойчивый. «Ох, не отстанет ведь… Лучше заберу и выброшу». Он с трудом выплыл из сна и поплёлся к двери. Машинально открыв её, он почти отвернулся, чтобы вернуться на диван, но перед дверью стояла девушка.
– Вы, наверное, ошиблись…
Девушка не просто смотрела, она рассматривала его. Впрочем, лицо ему показалось смутно знакомым.
– Вы…
Девушка не дала договорить. Она
Ему ничего не оставалось, как закрыть дверь и последовать за ней.
– Пьёте? – произнесла она, увидев початую бутылку.
– Нет… Вообще нет, – засмущался он, так как рюмки на столе не было, и было очевидно, что он пил из горла.
– А рюмок у вас нет? – спросила она, оглядываясь вокруг. Затем прошла к серванту, вытащила два хрустальных бокала, вытерла салфеткой, налила коньяка и села в кресло, подвинув один бокал в сторону дивана, где он до этого уютно устроился.
Он, пассивно следуя её воле, уселся на диван, ожидая дальнейшего развития событий. Желудок ещё поднывал, и он отпил из бокала.
Она свой бокал выпила залпом и опустила глаза, как бы собираясь с мыслями.
– Чем могу быть полезен? – спросил он. Ему начинала надоедать эта сцена.
– Да уже, собственно, ничем.
Он начал раздражаться.
– Послушайте…
– Я просто хотела на тебя посмотреть.
– Посмотрела?
Он сделал жест в направлении двери.
Девушка смутилась.
– Вы мой отец…
– Что? – он рассмеялся. – Дорогая, не получится. Я не могу быть отцом. Я решил эту проблему много лет назад, чтобы не обманываться. Так что не знаю, что там тебе наплела твоя мать, не верь ей. А лучше скажи, чтобы рассказала правду. Как её зовут, кстати?
– Не могу, – тихо ответила она.
– Что не можешь? – в его голосе уже звучала сталь.
– Спросить не могу. Полгода назад. Рак. Её звали Евой.
Её глаза наполнились слезами.
Ему стало неловко, и очень хотелось, чтобы этот фарс наконец закончился.
– Ладно, расскажи всё, что пришла сказать. Я послушаю.
Девушка налила себе ещё, отпила и быстро, на автомате, как будто долго готовилась к этой речи, стала рассказывать:
– Я всю жизнь считала Алика своим отцом. Хотя они расстались с мамой, когда мне было три года. Мама растила меня сама, но он помогал немного. И денег подкидывал, и сидел со мной, когда мама была на дежурстве. Потом он женился, у него родились свои дети, и он… отдалился. Я очень обижалась, ревновала и иногда даже ненавидела его. А мама говорила, что он в целом благородный человек и прочее… Потом она заболела, и мы остались совсем одни, понимаете? И я тогда очень сильно разругалась с папой. И она рассказала, что мой отец – это вы. Просто ваши родители не приняли бы её. И ваш папа договорился со своим подчинённым, что он женится на ней в обмен на карьеру. Мама вышла замуж. Он вступил в партию, сделал-таки небольшую карьеру. И я подозреваю, что деньги, которые мы получали от него, были от ваших родителей. Потому что я сверила по датам. Пока ваш папа работал, мама получала какие-то деньги и не
Девушка разрыдалась.
Он понял. Понял, почему мать просила у него денег. И почему выпросила второй ноутбук, под предлогом того, что потеряла первый. Хотя вот он – стоял на столе в кабинете отца. И зачем ей нужна была крупная сумма на «поехать с подругой в санаторий». Хотя если бы она там была, то скорее всего её бы обследовали и сейчас она была бы жива… Теперь он понял, почему лицо девушки показалось знакомым…
– Мне от вас ничего не нужно. Просто увидеть и познакомиться. Хотите тест ДНК?
– Не нужно. Ты на неё очень похожа. На маму. На мою маму. Твою я помню очень смутно, прости…
«…»
«Дочь… У меня есть дочь. Но как? Как она могла так меня обмануть? Как ты могла это скрывать, мам? Что это было? Ты же сама требовала от меня внуков, не зная, что после этой истории я сделал вазэктомию».
Молчание затянулось. Ему было мучительно стыдно. За то, что некто Алик заботился о его дочери. За то, что ему не довелось её увидеть маленькой. За то, что он ничего о ней не знал, принял её за истеричку и хотел выпроводить поскорее.
Он сидел, закрыв лицо ладонями, и пытался сдержать рыдания.
Девушка встала.
– Я пойду?
– Сядь! – скомандовал он.
И чуть позже, мягче:
– Сядь, пожалуйста… Как тебя зовут, дочка?
– Лилит…
Наследство
Дед закашлялся, и Арен, спавший рядом, вздрогнул.
– Папи? – позвал он деда шёпотом.
Дед вздохнул: мол, жив ещё, жив. Арен потянулся и пощупал трепещущую вену на запястье.
– Папи, тебе что-нибудь нужно? Воды принести?
Дед выдохнул: «Да!»
Арен встал и в полной темноте, стараясь ничего не задеть и не наделать шуму, побрёл на кухню. Налил воды в стакан, взял чайную ложку и вернулся.
– Папи, поверни голову ко мне, – сказал он, присаживаясь на край постели.
Положив стакан рядом на тумбочку, положил под голову деда вторую подушку и стал по ложечке поить его.
– Хватит, апрес, – сказал дед и отвернулся к окну.
На горизонте рассвет уже прочертил тонкую полосу. Вчерашние тяжёлые облака нависли над линией света, как будто не давая пробиться солнечным лучам.
– Открыть окно, папи?
Дед утвердительно моргнул. Арен потянулся через дедову постель и слегка приоткрыл окно.
В затхлую с ночи комнату пробился аромат дождя. Дед улыбнулся одними губами.
– Ухожу, Арен. Не бойся.
– Нет, папи, нет! Пожалуйста! – Арен схватил руку деда и прижал тыльной стороной к щеке.
– Устал, сынок, отпусти. Дай мне уйти. Ты всё уже знаешь. Ты справишься.
– Папи, ещё немного, папи, – юношеским басом заревел Арен.
Дед взял его руку и прикрыл второй рукой.