Голоса трех миров
Шрифт:
Если бы он зажег фонарик сразу у поворота, то, наверное, никогда бы не свернул сюда, не пошел бы дальше, не наступил бы на тело. Просто не имело смысла, впереди его ждал тупик — тоннель заканчивался стенкой, а вода потока собиралась и убегала в две большие трубы, по которым он мог проползти только на четвереньках. Все равно надо было возвращаться.
Он уже собирался погасить фонарик и повернуть назад, но то, что мелькнуло в бегущем по тупиковой стенке луче, заставило его замереть на несколько мгновений. Сначала он не поверил себе, решил, что привиделось, и, чтобы проверить, совсем медленно вернул светлый круг видимости назад, на место рождения миража.
Он забыл, в каком мире находится,
Стенка тоннеля оказалась всего шагах в десяти, потом еще четыре шага в сторону по приступке над трубой, и вот она — черная выемка с мертвыми головами. Шумно отдуваясь, будто проделал за эти неполные полтора десятка шагов путь в целую вечность, Андрей заглянул внутрь, за головы и отпрянул — еще две головы. Но отпрянул он лишь на секунду, потому что там, в самой глубине, на расстоянии вытянутой человеческой руки, что–то блеснуло, отразив свет фонарика. Пересилив ужас и отвращение, он заглянул снова. За задней парой голов на маленькой плоской площадочке, которой заканчивалась эта полость, горкой лежали гармошки.
«Зачем? Кто устроил здесь такое страшное хранилище говорилок? Будто похоронил. Или это алтарь? Жертвенник? А головы — жертвы? Или стражи? Какая–нибудь новая сатанинская секта из далекого прошлого? Чему они поклоняются? При чем тут обычные речевые трансляторы, снятые с шей несчастных такс? Кто все это придумал? Чье дикое больное воображение подсказало та^сое?»
Он стоял словно прикованный взглядом к горке блестящего металла и не мог дать ответа на эти вопросы, которые сам себе задавал. Так и не найдя объяснений, Андрей протянул руку, стараясь не касаться голов, и вытащил одну из говорилок вместе с ошейником. Осветив ее фонариком, прочел гравировку на металлической пластинке: «Тобби Дарк» — имя погибшего владельца, и короткий набор цифр и букв — группа крови, засохшая корка которой неровно тянулась по всему краю кольца ошейника.
Из оцепенения его вывел знакомый гул, пока еще далекий, но быстро приближающийся. Гул чьих–то спешащих шагов.
«Погоня? Хозяин алтаря? Хозяева?» — все было плохо. Путь назад был отрезан, но оставались трубы, в которых над поверхностью потока оставалось пространство для головы человека. Больше не раздумывая, Андрей сунул говорилку в карман вместе с фонариком, прыгнул в воду и пополз по липкому скользкому днищу правой трубы опять на карачках. Вонь здесь концентрировалась вместе с водой, и. он едва не потерял сознание, легкие почти обожгло, в горле саднило. Но к чистой реке, свободе и жизни теперь оставалась тоЛько эта дорога.
Отрезок пути по трубе слился в единый черный кошмар. Он долго полз, а может быть, и не очень долго, но ему уяйе стало казаться, что труба нескончаема, когда впереди показался сегмент тусклого света, еще через пару минут он низвергнулся вместе с потоком на стальную решетку, усеянную полуразложившимися телами утопших крыс. Отшвырнув трупы ногами, рванул решетку на себя, она поддалась и открылась. Потом последовал прыжок в глубокий отстойник, барахтанье в толще грязной воды на грани потопления, ноги вязли в густой илистой массе вязких нечистот, потом недолгий заплыв к новому участку трубы, на сей раз короткому, еще решетка, еще отстойник, еще труба и, наконец, солнечный свет и река, настоящая река, воды которой даже здесь, вблизи от впадающей в нее трубы, казались кристально чистыми и нежно ласкали тело.
Андрей еще долго плыл по течению, не глядя на берега, а только порой на небо, когда переворачивался на спину. Он
Глава X ЕЛКИ ЗЕЛЕНЫЕ
Далекое жаркое светило согрело тело, высушило волосы и брюки. Сухой свежий воздух очистил кровь от насыщавших ее испарений подземелья. А ведь спал он здесь на песчаном пляжике едва больше часа. Спал и не видел снов — ни собственных, ни виртуальных. Очнулся и сразу сел, подобрав ноги. Саднило избитые, исцарапанные колени. Сквозь дыры ткани видны подсыхающие струпья, на голых ступнях — присохшие песчинки. Отяжелевшие, набухшие кроссовки он сковырнул еще в самом начале заплыва.
Тишина и покой царили здесь. Такого не бывает ни в городе, ни в любом Микромире, даже у Мельницы под дубами. Там всегда тебя кто–нибудь отыщет, и не саднят так колени, прекрасной затихающей болью. Может быть, в Зоне Нирваны что–то похожее ощущает счастливый «покойник», но Андрею эта Зона недоступна, да и вообще доступна немногим.
Ни флайеров здесь, ни служащих — никого. Лишь высоко в поднебесье дуга крыльев неизвестной дикой птицы. Какой–нибудь хищник. Была бы здесь Меля, она бы его опознала. Парит, высматривая обед. Или уже ужин? Нет, для ужина еще слишком рано. Всего- то половина третьего, а ему казалось, что в подземелье он пробыл целую вечность.
Однако пообедать бы не мешало, вот только нечем. Ничего, Андрей решил не возвращаться к цивилизованной жизни, пока не отыщет бурого. А он уверен, что, если собаке удалось уйти от погони, вырваться из города, обратно он не вернется, пойдет в лес, куда сказал ему старший.
Почему он назначил местом встречи лес? Черт его знает. Вырвалось из глубины подсознания. А с каких это пор он стал считать себя старшим другом бурого? Подумав так* Андрей невольно пожал плечами. А разве он не прав? Это как–то само собой получилось. Может быть, тогда, когда он положил в темноте ему на спину руку? А может, еще раньше, когда они встретились глазами в убежище Руты. Какая разница, одно он знает твердо — у него теперь есть младший и надо его найти.
Андрей поднялся с теплого песка, в два прыжка взбежал на бережок и огляделся. Вот и лес, темнеет впереди единым массивом. В конце концов, сколько можно, чтобы все только снилось. Он сделал к лесу шаг и остановился, где–то в стороне, еще далеко, слух уловил странный рокот. Ни на что не похожий, словно диковинный зверь ворчит с голодухи. Он еще раз огляделся и теперь увидел нечто.
Слева от него по берегу реки что–то двигалось, приближалось, наползало в облаке пыли, оно же и рокотало с немузыкальным бездушным подвывом.
— Это еще кто? — пробормотал Андрей и, метнувшись в сторону, затаился в тени куста, нависающего над невысоким обрывчиком рядом с песчаным пляжем.
Нечто рокотало все громче, теперь он уже различал и стук, и грохот, и скрежет — чуждые звуки, нарушающие покой этого тихого мира.
Из–за высокой травы ему было плохо видно, Андрей приподнялся и выглянул.
«Ну и штука!» Прямо на него выползал из рыжего тумана поднятой пыли кошмарный монстр, собранный из железа. Такого он никак, никогда и нигде не ожидал встретить. Он узнал его, пусть не сразу, — грузовой автомобиль на двигателе внутреннего сгорания. Знакомый по курсу истории механизмов. Он видел его виртмодель в школьном музее. Этот точно такой же, только настоящий. Да ведь они уже больше ста лет запрещены как экологически вредный транспорт. После изобретения двигателя замкнутого цикла Володина — Кавасаки эти чадящие уроды просуществовали меньше полувека. Откуда он взялся?