Голова коммивояжера

Блейк Николас

— Я плохо сплю, когда рядом нет мужчины, а с этим в здешних местах дело обстоит неважно.

Найджел усмехнулся:

— Бог мой, вы пытаетесь шокировать меня физиологическими подробностями?

Правая рука девушки, лежавшая на траве ладонью вверх, сжалась.

— Вам надо выйти замуж, — добавил Найджел.

— Лайонел говорит мне то же самое. Но это не поможет… я… я не могу… — Голос ее вдруг оборвался. Немного помолчав, она заговорила вновь: — Он слишком зависит от своей мачехи. Вы можете вообразить Дженет в качестве свекрови?

— Я думал, уж

кто у нее под каблуком, так это Роберт Ситон, — сказал Найджел удивленно.

— О, может быть, Роберт действительно у нее под каблуком, а может быть, он только прикидывается.

Найджел пристально взглянул на девушку. Впервые она поделилась с ним объективным наблюдением.

— Он вам очень нравится? — спросил Найджел.

— Роберт? Я обожаю его. Это единственный хороший человек из всех, кого я когда-либо встречала. Он был добр ко мне, когда… когда случилось кое-что плохое. Много лет назад. Но это не важно — он великий поэт.

— Да… Однако возвратимся к вашей бессоннице. На прошлой неделе вам все время не спалось. И ночью в пятницу тоже?

Найджел почувствовал, как девушка напряглась, но тут же овладела собой.

— В пятницу? Нет, мы все спали без задних ног, я думаю.

— Почему?

— Потому что у нас была жуткая предыдущая ночь.

— Да? — сказал Найджел равнодушным тоном.

— Да. Была страшная буря, вскоре после полуночи. Она долго не утихала. Ненавижу гром и молнию, особенно молнию. Я наблюдала грозу из окна своей спальни.

— Куда выходит окно?

— Во двор.

— Вы не заметили каких-нибудь таинственных незнакомцев, промелькнувших мимо вашего окна с головами или без?

— Нет. Полиция уже спрашивала об этом. Такая скука!

— А у всех остальных в доме тоже была бессонная ночь?

— Ну, у Роберта и Дженет, конечно. Я видела, как они ходили по двору около половины первого, первые капли дождя уже стучали по крыше. А Ванесса вроде бы видела их опять там через полчаса, когда буря возобновилась.

— Что они могли делать во дворе?

— На следующее утро я спросила об этом Дженет. Та сказала, что Китти, кобыла, которую напугала буря, могла разбить свое стойло в щепки. И Дженет с Робертом вышли посмотреть на нее.

— А второй раз? Когда их видела Ванесса?

— О, Дженет сказала, что той приснилось. Ванесса же утверждает, что отлично видела отца и мачеху под большим каштаном при вспышке молнии.

— И что же они там делали? Прятались от дождя?

— Нет, Роберт и Дженет там не задержались и побежали в противоположную от дома сторону. Я тоже думаю, что Ванессе показалось. Дженет не надо быть такой грубой с ней. Дело в том, что всю пятницу она была очень странной, раздражительной и еще до обеда улеглась в постель.

— Дженет?

— Ага.

— А остальные? Лайонел, например?

— О, Лайонел утверждает, что все это время спал. Говорит, что на войне даже бомбежка не могла ему помешать. Он должен спать свои восемь часов каждую ночь. У нашего Лайонела устойчивые привычки.

— А ваш отец? Буря разбудила его?

Молодая женщина задумалась.

—

Не думаю. Он немного выпил в тот вечер. А почему вы спрашиваете обо всем этом?

— Ночь с четверга на пятницу может иметь большое значение.

— Но вы начали спрашивать про ночь с пятницы на субботу.

— Оговорился, — ответил Найджел спокойно.

— «Оговорился»! Вы обманщик! Вы дурачили меня! Это отвратительно. — Она села и уставилась на него.

— Вы не должны волноваться. Полиция скоро будет задавать вам уйму вопросов об этой ночи, с четверга на пятницу. Со мной была репетиция, вот и все. И, насколько я заметил, вы к тому же ни о ком не сказали ничего компрометирующего. В конце концов, ведь не доказано, что убитый приходил в Плэш Медоу. Пока не доказано.

— Я думаю, вы странный человек, Найджел Стрэйнджуэйз, — сказала она, вглядываясь в него.

— А я думаю, что вы не так глупы, какой пытаетесь себя показать.

Она схватила его руку, со злостью вонзила в нее ногти и тут же оттолкнула.

— Не смейте смотреть на меня, как на ребенка! — воскликнула она с негодованием.

Мара Торренс сбежала вниз и, войдя в воду, поплыла на спине. Найджелу вдруг пришло в голову, что сильный пловец мог бы оттащить труп вниз по течению и там отпустить его. Он встал и громко спросил:

— Вы не пойдете со мной в дом?

— Нет, я проберусь черным ходом. Дженет не любит, когда я демонстрирую фигуру прямо под окнами. Она так следит, чтобы все было пристойно. Приходите к нам после ленча, увидимся.

Найджел махнул рукой на прощание и побрел вдоль берега. Выйдя на дорожку, которая вела от пешеходного мостика к деревне, он ярдов сто или около того карабкался вверх по крутому склону и наконец увидел перед собой Плэш Медоу.

Сейчас имение выглядело иначе. Очарование его поблекло, оно казалось более обыкновенным, чем в прошлый раз. Розы — вот в чем дело: почти все они увяли, а те немногие, что еще цвели, поникли. Да, перед ним был красивый дом, но теперь всего лишь дом, а не великолепная, влекущая мечта. «Зачем я пришел сюда? — Найджел задумался. — Какая ловушка меня здесь ждет? И почему я вдруг вообще подумал о ловушке? Большой поэт, его безупречной репутации жена, его дети — кто из них может вызывать подозрения? Лишь на том основании, что в полумиле от их дома найден обезглавленный труп, я иду сюда, отравленный подозрениями, в поисках зловещих улик, которые мне мерещатся на каждом углу и в каждом слове. Девушка купается в реке, а я думаю о трупе, который тянут по воде».

Найджел сосредоточился, понимая, что дом опять начал околдовывать его, с розами или без роз, и в этот раз быстрее, чем раньше. «Нет, здесь все-таки много странного, — сказал он себе. — Например, почему Дженет Ситон, гордящаяся своим происхождением и ревностно блюдущая приличия, позволяет таким беспутным людям, как Торренсы, жить у нее в амбаре? И как это Мара Торренс, которая боготворит Роберта Ситона, посмела запечатлеть его фигуру компрометирующим образом? И почему Роберт Ситон назвал это самолечением? И когда…»