Голова королевы. Том 1
Шрифт:
— С помощью шотландского предателя Бэклея!
— Нам нужен был проводник.
— И вы действовали по соглашению с королевой?
— Это известно только Бэклею. Мы перехватили письмо вдовствующей королевы к графу Монгомери. Бэклей провел нас к аббатству святого Джонстона и обещал все устроить, чтобы обеспечить успех. Сегодня после полудня он явился к нам, и… остальное вам известно. Если же этот негодяй-шотландец играл с нами в фальшивую игру, тогда я не завидую вашей победе, он торжественно клялся, что соединяется с нами из ненависти к регенту.
— Он не обманул вас, Дэдлей, — произнес Роберт. — И я благодарю Бога за то, что знаю теперь о переговорах.
— Я свободен? Сэр Говард! Но ведь вы сильно рискуете!
— Внук человека, бывшего другом моего несчастного брата, не может оставаться моим пленником.
— Говард, — в волнении воскликнул молодой человек, — мне не преувеличивали, когда рассказывали в Варвик-Кастле, что в Инч-Магоме бьется самое благородное английское сердце, и ставили мне условием, чтобы я пощадил вашу жизнь. Вашу руку, Говард, я даю вам слово, что окажусь достойным дружбы, которой вы меня подарите!
Мария Сэйтон с бьющимся от волнения сердцем слушала весь этот разговор и с ужасом думала о том. какое страшное разочарование постигло бы вдовствующую королеву, если бы в своих освободителях она вместо французов узнала англичан. Насколько велика была бы вина всех обитателей Инч-Магома, которые способствовали бы превращению шотландской королевы в английскую принцессу.
И Сэррей предупредил это несчастье. Он не думал о мелочной мести, так как называл Бэклея единственным виновником, хотя его подозрения должны были бы коснуться всех обитателей замка. На глаза Марии набежали слезы стыда, нежности и любви к этому человеку.
Вдруг дверь открылась, и на пороге показался Сэррей.
— Леди Сэйтон, — сказал он с ледяной холодностью, — я не знаю, да и не хочу знать, насколько виноваты лично вы и все обитатели Инч-Магома в том преступлении, которое было замышлено сегодня против шотландской королевы. Но оно предупреждено, я надеюсь, что каждый, принимавший участие в этих преступных замыслах, может извлечь для себя урок. Благодарите случай, что здесь командую я, а не Вальтер Брай. Я поручу вашему духовнику отвезти вас в Инч-Магом. Скажите королеве Шотландии, что верные сердца горой стоят за нее, вдовствующей же королеве передайте, что через час голова ментейтского коменданта будет торчать на зубцах сторожевой башни, чтобы внушать страх каждому, замышляющему предательство. Скажите ей, чтобы она удовольствовалась этой второй жертвой, так как в следующий раз я не буду обращать внимание ни на что и отправлю виновного, кем бы он ни был, связанным к регенту, если он окажется слишком знатным, чтобы поплатиться головой по простому приказу какого-то Сэррея.
Мария Сэйтон, чувствовавшая, что она уничтожена и подавлена вконец, заикаясь, пролепетала:
— Будьте уверены, что все мы только благодарны вам за то…
Леди, — перебил ее Роберт Сэррей, — не теряйте времени. Как только вернется Брай, я уже не буду в силах защитить вас. Я заранее верю всему, что вы скажете.
С этими словами он глубоко склонился перед Марией и вышел из комнаты.
Не прошло нескольких минут, как челнок повез Марию Сэйтон и духовника через озеро.
Когда поздно ночью Вальтер Брай вернулся после погони, не давшей никаких результатов, Сэррей успел уже позаботиться об отъезде Варвика, голова коменданта торчала на зубце сторожевой башни, а военнопленные ждали решения своей участи.
Глава
ПРОЩАНИЕ
Роберт Сэррей не появлялся в замке Инч-Магом с того дня, как после нападения англичан на Ментейт поселился там. Со стороны обитателей Инч-Магома не предпринималось никаких шагов, которые дали бы ему основание искать общения с ними или питать подозрения против них. Королевы и их свита жили исключительно замкнутой жизнью и, казалось, навсегда отказались от надежды когда-либо расстаться с Инч-Магомом. Так что у Сэррея не было других развлечений, кроме охоты, рыбной ловли или рыцарских упражнений. Вальтер Брай был его верным товарищем и наставником, и отношения переросли в самую сердечную и тесную дружбу.
Когда в Ментейт пришла весть о кончине Генриха VIII, Сэррей немедленно послал гонца к графу Варвику, обращаясь к нему с просьбой о разрешении ему поступить на английскую службу, что позволило бы ему вернуться в Англию. В то же время он написал регенту просьбу освободить его от занимаемой должности, причем Вальтер Брай тоже просил об отставке. Он не хотел расставаться со своим другом, а так как граф Сэррей обещал ему, в случае если ему вернут отобранные в казну родовые имения, сделать его управляющим, то Брай с легким сердцем решил расстаться с отечеством, где у него оставались одни только печальные воспоминания.
Лорд Бэклей бесследно скрылся, и надежда отомстить ему казалась осуществимой, если он поищет предателя в Англии.
Не знал Брай и куда делась Кэт. Однажды, отправившись и Эдинбург, он заехал в развалившееся аббатство, чтобы спросить старуху Гиль, где она похоронила девушку. Но старая колдунья наотрез отказалась давать какие-либо сведения. Брай, перед отъездом из Шотландии, намеревался снова заехать в аббатство и повторить попытку разузнать, что стало с Кэт, чтобы по крайней мере оставить несчастной свои сбережения, но проходили недели и месяцы, а ни от Варвика, ни от регента не приходило ответа.
Тогда Роберт решил лично заявить регенту о своем решении оставить Ментейт, он как раз обсуждал со своим другом детали поездки, когда звук конских копыт заставил их обоих подойти к окошку.
— Цвета Варвика! — с удивлением воскликнул Сэррей.
— Клянусь святым Андреем, да ведь это — сам Роберт Дэдлей.
Прибытие кавалера в цветах Варвика могло удивить кого угодно, так как Англия все еще воевала с Шотландией и враг уже показался в окрестностях Лейта.
Сэррей поспешил выйти на улицу, всадник соскочил с лошади и, бросившись в его объятия, воскликнул: