Голова королевы. Том 1
Шрифт:
Роберт взял бумагу и написал ответ:
«Исполняя Ваше желание, леди Сэйтон, я постараюсь как можно реже появляться в замке. Вы правы — я больше заслуживаю сожаления, чем презрения. Я не должен был так близко принимать к сердцу то, что, может быть, было лишь результатом минутного настроения. Если бы я не так сильно любил Вас, то, вероятно, был бы спокойнее. Страсть к Вам заставила меня забыть чувство благодарности и уважения. Я не могу сказать Вам, что так сильно взволновало меня, что лишило меня разума и довело до того, что я осмелился так низко, так недостойно оскорбить Вас. Да и к чему было бы это говорить? Вы никогда не выказывали мне особенного доверия, а теперь тем более не поверили бы мне. В одном только могу уверить Вас —
Передав письмо лакею, который казался Роберту вполне благонадежным после происшедшей сцены, он снял лодку с цепи и переплыл на другую сторону озера, ни разу даже не оглянувшись на стены замка, где ему пришлось в течение нескольких дней пережить столько необыкновенного.
По ту сторону озера находилась так называемая «крепость». Это было мрачное здание с толстыми стенами, амбразурами и башней, на которой всегда дежурил часовой. Его обязанность состояла в том, что он уведомлял караульного, находившегося на башне замка Инч-Магом, когда лодка должна причалить к замку и отчалить обратно. По приказанию регента, во время пребывания королевы в Инч-Магоме, все суда подвергались строжайшему осмотру. Сообщение между жителями замка и Дэмбертона было совершенно отрезано, и если какое-нибудь письмо проникало из Инч-Магома в Дэмбертон и обратно, то это объяснялось недостаточным надзором со стороны коменданта крепости.
Вальтер Брай, сейчас же по приезде в Ментейт, принял самые строгие меры для того, чтобы из замка и в замок не передавались никакие вести. Каждый, кто приезжал из Инч-Магома, подвергался тщательному обыску, и сам Брай, к величайшему неудовольствию коменданта, осматривал лодку с провизией, которую нагружали жители соседних деревень для обитателей замка.
Когда Сэррей подъехал к пристани, он застал Вальтера именно за этим занятием. Поприветствовав его, он, чтобы не мешать ему, сел у окна и отлично мог следить за тем, что происходит снаружи. Случайно его заинтересовал лодочник, который снял свою шапку с гербом регента, бросил ее на дно лодки и, выскочив на берег, стал нетерпеливо ходить взад и вперед, бросая беспокойные взгляды на пристань, точно поджидая кого-то или стараясь убедиться, не следил ли кто-нибудь за ним. Вдруг он исчез в кустарнике, и через несколько минут со стороны леса показался лодочник, совершенно не похожий на первого, хотя у него была точно такая же длинная черная борода и одет он был в такие же брюки и зеленую фуфайку. Второй лодочник тоже несколько времени походил по берегу, затем сел в лодку и надвинул на глаза шапку, брошенную первым перевозчиком на дно лодки. Только очень внимательный наблюдатель мог заметить, что это — не тот молочник, который привез Сэррея. В ту минуту, когда второй перевозчик сел в лодку, из-за кустов показался какой-то человек. Хотя он был теперь без бороды и на нем не было зеленой фуфайки, тем не менее для Роберта не было сомнений, что он видит перед собой первого лодочника.
Сэррей поднялся с места, чтобы проследить за этим человеком; но ему не пришлось пройти и нескольких шагов, кик он увидел, что незнакомец делает таинственные знаки коменданту крепости. Для Роберта стало совершенно ясно, что тайна передачи писем открыта. Несомненно, что комендант крепости был подкуплен партией вдовствующей королевы.
Вальтер Брай не заметил обмана; мнимый перевозчик сел в нагруженную лодку, и она направилась обратно в Инч-Магом. Сэррей решил сразу не сообщать о сделанном наблюдении, а хотел проследить, что будет дальше: поменяются ли снова лодочники своими костюмами, передадут ли они что-нибудь друг другу, и лишь после этого, смотря по обстоятельствам, или посвятить в свою тайну Вальтера Брая, или лично принять нужные меры.
Брай был в очень возбужденном настроении. Когда лодка отчалила и оба приятеля сидели в деревенской пивной, Вальтер дал волю своему негодующему
— Или вы плохо следите за тем, что происходит в замке, — обратился он к Роберту, — или сам черт помогает этим бабам. Представьте себе, им снова удалось переправить тайно письмо в Дэмбертон. Караульный у ворот монастыря, лежащего по дороге в Дэмбертон, сообщил мне, что сегодня утром проскакал мимо всадник. Караульный окликнул его и, когда тот не отозвался, выстрелил в него. Держу пари, что это был курьер с депешей. Но каким образом письма переплывают через озеро — для меня остается загадкой.
— А приезжала сюда лодка из Инч-Магома? — спросил Роберт.
— Да, ночью приезжал духовник. Он сказал мне, что должен причастить умирающего крестьянина в селе. Когда я спросил, каким образом он узнал, что крестьянин умирает, священник вместо ответа расхохотался мне в лицо. Но он не солгал. Я пошел вместе с ним и действительно нашел умирающего.
— Вот вам и объяснение, каким образом письмо переплыло сюда, — улыбаясь заметил Роберт, — духовник мог привезти письмо с собой или написать его здесь.
— Нет, это невозможно! — возразил Брай. — Я обыскал его и затем велел следить за ним, пока он не отчалил от берега.
— Следить надо лучше, — посоветовал Сэррей.
— Я и слежу! — ответил Брай. — Сам осматриваю каждую лодку, каждого проезжающего.
— Это вы напрасно делаете, — заметил Роберт, — каждый день осматривать всех у вас не хватит сил и волей-неволей вам придется предоставить это кому-нибудь другому. Я придумал лучший план. Если письма попадают сюда, беды в этом нет: в Инч-Магоме ничего не могут сделать без помощи извне. На вашем месте я смотрел бы сквозь пальцы на писание писем, это сделало бы приближенных вдовствуюшей королевы смелее, и тогда нам открылись бы их карты. Вместо того, чтобы охранять берега озера и следить за замком, я готовился бы к нападению. Я расставил бы везде по деревне патрули, обыскал бы всех крестьян, чтобы убедиться, не скрывается ли враг среди них. Причем не считал бы, конечно, врагами тех, кого мы призваны защищать.
— Честное слово, ваш план очень хорош! — воскликнул Брай. — До сих пор я не думал о нападении, но вы правы. Раз здесь шныряют разные рассыльные, то могут пробраться и переодетые солдаты. Вы можете один остаться в замке и следить за тем, что там происходит. В случае необходимости вы должны потопить судно, вот и все.
— Ваше предложение мне не особенно нравится, Вальтер, — возразил Сэррей. — Я убедился, что мне нечего делать в замке. Я буду здесь следить за озером и берегом, а вы сделайте разведку вокруг. Дайте мне десять или двенадцать ваших стрелков, и я ручаюсь вам, что хитрость этих женщин не приведет ни к чему.
— Я охотно дам вам своих стрелков, если вы берете ответственность на себя! — проговорил Брай.
Приятели условились, что Брай, взяв половину солдат, отравится в тот же день на разведку по направлению к Дэмбертону, а вторая половина останется частью оберегать пристань, частью следить за деревней и замком.
Около полудня стрелки сели на лошадей и поскакали к Дэмбертону. Комендант крепости с иронической улыбкой смотрел им вслед. В это же время на башне Инч-Магома стояла Мария Лотарингская со своим духовником и еще каким-то человеком, одетым в толстую зеленую фуфайку, какие носят лодочники. Позади вдовствующей королевы находились придворные дамы. Все они насмешливо улыбались, только Мария Сэйтон не проявляла никаких признаков злорадства.
— Все вышло так, как мы ожидали, — с ехидным смехом проговорила Мария Лотарингская, и ее темные глаза засверкали адским пламенем. — Хитрый паж рассказал тому грубияну-стрелку, что мы ждем помощи из Дэмбертона, и вот эти храбрые воины уселись на лошадей, чтобы схватить графа Монгомери. А отважные французы приготовили нам помощь по ту сторону озера. Безумно смелая мысль пришла ним в голову, лорд Бэклей. На глазах этой глупой стражи вы переправились к нам в костюме лодочника, чтобы сообщить эту радостную весть! Да, само провидение помогает нам. И комендант делает приветственные знаки. Еще одна ночь — и мы будем на свободе!