Голова королевы. Том 1
Шрифт:
— И чтобы убить ее?
Сэррей повел плечами:
— Это известно лишь Богу!
— И вы не помешаете убийству?
— Это — вопрос его чести, и тут никто не вправе ни давать советы, ни мешать, ни способствовать.
— Прокляни меня Бог! Вы оба так мрачны в своей любви! — воскликнул Дэдлей.
Только с наступлением темноты путешественники добрались до цели. Но напрасно Вальтер стучался во дворе развалившегося аббатства — никто не отзывался на бряцание железа.
— Проклятие! — буркнул он. — Не слышит эта старая ведьма что ли, или
— Я посоветовал бы, — шепнул Дэдлей, — отыскать какую-нибудь харчевню, так как здесь чувствуешь себя не по себе.
С этими словами он показал на освещенную лунным светом стену, на которой ясно вырисовывалась некая тень.
— Где же ты, ведьма? Чтобы тебя черти взяли! — крикнул Брай.
Тень исчезла, но сквозь развалившиеся ворота скользнула какая-то фигура. Лошади взволновались.
— Стой, кто бы ты ни был, черт или человек! — крикнул Брай, выхватывая пистолет.
Темная фигура понеслась тенью над болотом. Вальтер выстрелил. В ответ сзади всадников раздался иронический, хриплый смех.
Всадники испуганно вздрогнули — так жутко звучал этот смех, так необъяснимо было это видение. Но когда они оглянулись, сзади никого не оказалось.
— Да охранит нас Пресвятая Дева! — осенил себя крестным знамением Дэдлей. — Сэр Вальтер, не дразните дьявола!
— Клянусь святым Андреем, — буркнул тот, — вы правы; но пусть у меня отсохнет рука, если я когда-нибудь снова сжалюсь над ведьмой!
С этими словами он повернул лошадь назад.
Вдруг сзади него послышался голос:
— Вальтер Брай!
— Пусть малодушно бежит тот, кто хочет, — заскрежетали зубами Брай.
Он соскочил с коня и привязал его к камню, затем собрал валежник и зажег его.
Сэррей и Дэдлей последовали его примеру.
В несколько минут огонь ярко загорелся, но вдруг откуда-то сверху упал тяжелый камень, брошенный так ловко, что, не задев никого, потушил огонь.
— Колдовство! — задрожал Дэдлей, да и его спутники тоже были страшно перепуганы, так как кругом не было никого видно.
И опять они услышали голос:
— Берегись! Бледная смерть поразит каждую руку, которая осмелится зажигать огонь там, где горело священное пламя! Почему вы не просите, Вальтер Брай, вместо того, чтобы грозить? Та которую вы ищете, уже не живет более среди живых, ее душа витает в пространстве и терзает совесть убийц.
— О ком вы говорите? — крикнул Брай. — Где вы? Покажитесь и не бойтесь! Где старуха Гиль?
— Отыщите золу, которую палачи развеяли на все четыре стороны, и тогда вы найдете ее.
— Значит, она умерла? Какой же негодяй предал ее?
— Тот самый парень, который причинил вам столько горя.
— Вы лжете! — возразил Брай. — Она здесь, и Кэт тоже: я слышал ее голос.
— Ее голос ты должен услышать еще раз, Вальтер Брай. — На этот раз Вальтер заметил, что это кто-то старается подделаться под интонации Кэт. — Она говорит с тобой моими устами. Да, — продолжал голос, ставший опять старчески хриплым, — ты не должен убивать того, кого охраняют духи. Они утащили на горящих облаках ту женщину, которую ты ищешь. Но не ворчи, Вальтер Брай! Настанет время, когда ты узнаешь, что мы воздаем ненавистью
— Так скажите же мне, где Кэт, или я прокляну день, когда сжалился над ведьмой! — крикнул Брай.
— Проклинай или благословляй!… Что значит проклятие — проклятому, благословение — презираемому? Ты, Брай, найдешь свою Кэт, когда не будешь думать о ней, и в такое время, когда ты этого не ожидаешь. И тогда ты возликуешь, что твой кинжал не поразил ее. Неужели ты хочешь быть умнее тех, которые смотрят в будущее?
— Я готов верить и повиноваться, — ответил Вальтер, — но сначала должен убедиться, что здесь не кроется обмана. Покажись и не разыгрывай из себя духа! Впусти меня в твое подземелье, чтобы я мог убедиться, действительно ли там живет другая женщина, а не та, которую я ищу. Если ты не захочешь сделать этого, то я останусь здесь до утра, и тогда я уже откопаю тебя, клянусь своей головой!
— Вальтер Брай, — ответил голос, — ты не прав, угрожая мне. Пока наступит день, я могу десять раз уничтожить тебя. Достаточно одного слова, чтобы поднялись зловредные пары, которые высушат твое тело и заставят твои колени подогнуться! Достаточно одного звука, и на твою голову свалится тяжелый камень, или здоровенная стрела вонзится в твою грудь. Берегись раздражать духов, которые могущественнее тебя!
— Вот она! — крикнул Брай и бросился вперед, но его нога подвернулась, и он так неудачно упал, что не мог больше встать.
Сэррей и Дэдлей подумали, что его бросила наземь какая-то сверхъестественная сила. Первый перекрестился, а второй бросился бежать.
— Останьтесь! — остановил его голос, и из темноты словно по волшебству появилась старуха. — Случилось несчастье, а вы хотите бросить друзей? Помогите мне и не бойтесь!… Его просто оглушило, и он очнется.
В голосе старухи звучало внутреннее беспокойство, и ужас Сэррея и страх Дэдлея сразу пропали.
Старуха открыла потайную дверь, и Сэррей с Дэдлеем подняли Вальтера, при свете в подземелье Роберт увидал, что его обитательницей теперь является другая женщина, а не та, которую он видел в первый раз. Вальтера положили на ложе из мха, старуха распустила его набедренники и панцирь и, ощупывая его тело, спросила.
— Где у вас болит?
— Кажется, я сломал себе ногу, — ответил Брай. — Но кто вы такая?
Старуха ощупала ногу, достала бутылочку из угла и стала втирать в ногу ее содержимое.
— Нога не сломана, а только вывихнута, — сказала она, — и если вы отдохнете несколько часов, то будете в состоянии завтра утром бодрым и свежим сесть в седло. Почему вы так неосторожны? Ведь вы могли сломать себе шею в этом тяжелом панцире!
Старуха произнесла все это почти ласковым голосом, и выражение сердечного участия странно противоречило отвратительному уродству ее лица. Словно нищета и порок расцветили это лицо красками мрачных страстей; из-под широкого лба выглядывали маленькие хитрые глаза, беззубый рот был крепко стиснут, скулы выступали наружу, а кожа, на которой годы и нищета оставили глубокие морщины, была желта и похожа на пергамент.