Голова королевы. Том 2

Питаваль Эрнст

В своем письме Мария Стюарт просила;

«Пусть Тайный совет испанского короля, защитника и опоры католической церкви, не откажет в своей помощи, если не ради меня, то дабы поставить весь остров (Англию) под покров и защиту высокого повелителя и короля».

Испанский посланник при папском дворе Дон-Жуан Цунига доносил, что счел себя обязанным представить папе все затруднения, связанные с данным делом, и предостеречь его от излишнего доверия к посреднику переговоров.

В письме Альбы к герцогу Фериа было коротко и определенно сказано, что предприятие слишком трудно и не может удасться хотя бы потому, что оно вверено

дураку и болтуну, каким он считает Ридольфи.

Серьезное значение имело состоящее из двадцати страниц письмо герцога Альбы из Нидерландов к самому королю Филиппу, в котором, в частности, говорилось:

«Сострадание и интерес, которые должно внушить Вам, Ваше Величество, недостойное обращение с королевой шотландской и ее сторонниками, возлагаемая на Вас Богом обязанность содействовать по возможности победе и восстановлению католицизма в Англии, оскорбления, нанесенные в различных видах королевой английской Вам, Ваше Величество, и Вашим подданным, не оставляющие никакой надежды на улучшение отношений при ее царствовании, — все эти причины заставляют меня признать план королевы шотландской и герцога Норфолка, при его удачном исполнении, наиболее пригодным для отвращения зла».

Далее Альба разъяснял трудности выполнения плана и учитывал последствия его преждевременного раскрытия.

«Вследствие этого, — продолжал Альба, — никто не может посоветовать Вам, Ваше Величество, дать свое согласие на требуемое содействие в указываемой форме. Но, если бы королева английская умерла естественной или другой смертью, или если бы ее захватили без Вашего влияния, я ничего не имел бы против этого. Переговоры между королевой английской и герцогом Анжуйским прекратились бы, французы менее боялись бы Ваших замыслов завладеть Англией, а немцы стали бы менее подозрительны, видя, что Вы, Ваше Величество, не имеете другой цели, как только поддержать королеву шотландскую в ее правах на английский престол против других претендентов. Тогда справиться с последними было бы легко еще до вмешательства других коронованных особ…»

Герцог Альба, этот палач Нидерландов, как видно из письма, лишь осторожно намекал на возможность «другой» смерти для королевы английской, кроме естественной, словно он совсем не был посвящен в эту часть плана заговорщиков.

Из протокола совещания с Ридольфи понятно, что у заговорщиков было три пути для достижения цели, а именно: возбуждение восстания, поддержка этого восстания Филиппом II и, по возможности, честный бой; или захват королевы английской, восстание, бой или, наконец, убийство Елизаветы, уничтожение ее партии. В результате благополучного исхода дела можно было бы возвести Марию Стюарт на трон трех соединенных государств — Англии, Шотландии и Ирландии. Кроме того, в своих разъяснениях Ридольфи повторил обещания Марии, а также Норфолка и других заговорщиков.

Когда совет ознакомился с делом, король, предложив Ридольфи выйти, попросил советников высказать свое мнение. Большинство высказалось против оказания помощи заговорщикам.

После долгого молчания Филипп II велел позвать Ридольфи и объявил ему, чтобы он написал Марии Стюарт, Норфолку и епископу Росскому: король даст необходимые приказания. А за спиной Ридольфи остерег испанского посла в Лондоне не входить в слишком близкие отношения с заговорщиками.

Герцогу же Альбе король написал:

«Так как Вы твердо убеждены, что нам нет

расчета принимать слишком близкое участие в этом деле, пока союзники не выступят в должной силе, и так как мне известна Ваша мудрая заботливость, то я полагаюсь всецело на Вас, дабы Вы, после зрелого обсуждения, служа Богу и мне, поступили как находите лучшим. Я же уверен, что Вы поведете это большое предприятие с усердием, стойкостью и мудростью».

Ридольфи под благовидным предлогом задержали в Испании, чтобы тайные письма успели дойти раньше его прибытия в Брюссель для встречи с Альбой. И когда Ридольфи встретился с ним, тот осторожно обещал послать подкрепления только в том случае, если в Англии разыграется настоящее дело. Ридольфи оказался в очень трудном положении: его доверители побуждали его действовать, Альба же не обнаруживал никакой уступчивости.

Наконец епископ Росский потребовал определенных донесений через одно доверенное лицо. Ридольфи изложил свой отчет шифрами и, кроме того, передал указанному лицу письма к Марии Стюарт, Норфолку, графу Лэмлею и дону Эспалю.

Фламандец, взявшийся за передачу писем, назывался Карлом Балльи. В Брюсселе он достал для епископа Росского шифрованную азбуку, которая должна была служить союзникам при их письменных сношениях.

Балльи выехал из Голландии и прибыл в гавань Дувр. Когда причаливали к берегу, он позвал своего лакея, а так как тот не являлся, пошел искать его и нашел этого молодца пьяным. Балльи велел ему подняться наверх, взять сундук и следовать за ним.

— Вот еще! — воскликнул лакей. — Мне следовать за вами! Мне нести ваш сундук! Несите его сами и убирайтесь к черту! Я — англичанин и значу больше, чем вы! Ну, что вам еще нужно?

Балльи не мог сдержать себя и ударил лакея. Тот ответил ему, началась бешеная потасовка, послужившая большим развлечением для матросов и пассажиров, Они признали в Балльи иностранца — и на него посыпались угрозы, заставившие его искать защиты. Полиция задержала Балльи и препроводила в адмиралтейство, где жил губернатор пяти портовых городов — лорд Кобам.

Совершенно незначительное это происшествие приняло более серьезный характер, когда лорд пожелал выслушать Балльи и его лакея.

Первым дал свои объяснения Балльи.

— Прекрасно, — возразил лакей, — этот человек — шпион, изменник, бунтовщик, ведущий преступные переговоры с палачом Альба в Нидерландах.

Балльи испугался.

— А кто вы? — спросил лорд Кобам лакея.

— Меня зовут Кингтоном, — ответил лакей. — Милорд Лейстер знает меня и удостоверит мою личность, если вы найдете нужным сообщить ему обо мне. А этот человек, указал он на Балльи, — имеет при себе важные бумаги, прикажите обыскать его. Сундук Балльи был осмотрен, пакет с депешами найден, а так как шифрованное письмо показалось подозрительным, то Балльи и Кингтон были арестованы.

Лорд Кобам послал об этом донесение в Лондон.

Между тем епископ Росский, с нетерпением ожидавший своего агента, поехал ему навстречу в Дувр. Он узнал о задержании Балльи и отправился к Кобаму, с которым случайно был знаком.

— Милорд, — сказал он после первого приветствия, — вы арестовали человека, который находится у меня на службе.

— И не думал, сэр, — ответил Кобам.

Да, вы арестовали фламандца Балльи, у него находятся мои вещи. И я прошу вас вернуть их мне, если его не отпустят на свободу.